Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики

У края бассейна, на последнем островке в огненном море, показался Кит, сжав лицо руками, вывалился на ковер, покатился, покатился — и встал. Из второго лифта высыпали пассажиры, оторопевшие и ошарашенные. В дверь вбежала пожарная команда, уже со своими шлангами. Сирена не умолкала.

Кит стал разглядывать толпу в холле. С мокрых лоснящихся брюк на ковер текла вода. Капли на щеках и в волосах вспыхивали в отблесках пламени цветами меди и крови.

Он ударил кулаками по бедрам, глубоко вдохнул — над пламенем, над сиреной — и Запел.

Двое протиснулись к двум разным лифтам. В дверях показалось несколько человек. Лифты вернулись через полминуты, набитые людьми. Я понял, что все здание узнало: в холле Поет Певец.

Холл был полон. Пламя ревело, пожарные сдерживали толпу, а в футе от них на голубом ковре, у пылающего бассейна Пел Кит, и Пел о баре, что поодаль от Таймс Сквер, набитом ворами и наркоманами, хулиганьем и пьянью и женщинами, слишком старыми, чтобы торговать — и так мерзко — тем, что они раньше придерживали; о баре, где ранним вечером разгорелась ссора и в драке смертельно ранили старика.

Арти тронул меня за рукав.

— Какого чер..?

— Пошли, — прошептал он.

За нами закрылась дверь лифта.

Мы потихоньку пробирались среди сосредоточенной аудитории, останавливаясь то посмотреть, то послушать. Я не мог отдать должное Киту: почти все время этого неспешного перехода я пытался понять, на что рассчитывает Арти. Задержавшись за прищурившейся на огонь парой в купальных костюмах, я решил, что все ясно — Арти просто хочет ускользнуть через толпу, создать которую он так предусмотрительно поручил Киту.

По пути к двери следовало миновать чуть не кордон полицейских Службы порядка. Вряд ли они имели отношение к тому, что могло затеваться в саду на крыше, скорее собрались на пожар и задержались из-за Песни. Арти похлопал одного из них по плечу: — Разрешите, пожалуйста, пройти. — Тот бегло взглянул на него, вокруг и выдал двойной комплект ужимок из немых полицейских комедий. Другой полицейский прервал представление, тронув первого за руку и укоризненно покачав головой. Оба с преувеличенным безразличием отвернулись, переключив внимание на Певца. Когда сердце у меня встало на место, я решил: система безопасности «Кита» обеспечивается агентами и контрагентами, маневрирующими и интригующими по всему залитому заревом холлу, она настолько хитроумна и запутанна, что в ней не разобраться, не сойдя с ума.

Арти открыл дверь на улицу.

Я последний раз вдохнул кондиционированный воздух и ступил в ночь.

Мы заспешили по склону.

— Ну, Арти?

— Ты пойдешь туда, — он указал на улицу внизу, — я — сюда.

— А куда она ведет?

— К станции под-под-подземки «Двенадцать башен». Слушай. Я тебя оттуда вытащил. Езжай куда-нибудь, где поинтереснее. Пока. Давай. — Арти «Кит» засунул руки в карманы и стал быстро подниматься к своей улице.

Я спускался, придерживаясь стены, ожидая, что кто-то достанет меня — духовой трубкой из проезжающей машины, лучами смерти из кустов.

Дошел до подземки.

И до сих пор ничего не случилось.

Агат сменил Малахит;

Турмалин;

Берилл (в этом месяце мне исполнилось двадцать шесть); Порфир;

Сапфир (в этом месяце я взял десять тысяч, которые не успел растранжирить, и вложил в «Глетчер», совершенно законный Дворец мороженого на Тритоне, первый и единственный там, — и он разгорелся, как фейерверк: все вкладчики получили свои восемьсот процентов, без обмана. Половину прибыли я потерял через две недели на другом, до нелепости незаконном предприятии и страшно переживал, но «Глетчер» продолжал мне ее зарабатывать. На подходе было новое Слово);

Киноварь;

Бирюза;

Тигровый глаз;

Гектор Калхун Эйзенхауэр наконец взялся за дело и эти три месяца учился быть респектабельным членом верхней части среднего класса дна общества. Это самостоятельная — и длинная — история: тонкости управления финансами, корпоративное право, порядок оплаты помощи… уф! Но сложности жизни всегда интриговали меня. Я одолел эту премудрость. Главное правило все то же: скрупулезно соблюдай, с размахом надувай.

Гранат;

Топаз (я прошептал это Слово на крыше Трансспутниковой электростанции и тем самым поручил моим наемникам совершить два убийства. И, знаете, ничуть не переживал);

Жадеит;

Приближался конец Жадеита. Я вернулся на Тритон по делам, прямо связанным с «Глетчером». Было чудесное, ясное утро, дела шли прекрасно. После обеда я решил передохнуть и осмотреть достопримечательности у Потоков.

— Двести тридцать ярдов, объявил гид, и все вокруг, облокотившись на перила, посмотрели вверх, через крышу пластикового коридора — на утесы из твердого метана, парившие в холодном зеленом блеске Нептуна.