Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики

— Карт, все это основывается на предположении, — доктор отставил свой бокал и стиснул на столе крохотные ручки, — что у нашей расы воля к жизни зависит от того, что можно бы назвать уровнем собственного достоинства. Раса с менее развитым интеллектом или меньшей научной одаренностью вряд ли сможет представлять для нас угрозу. Однако высшая раса, согласно теории, должна неминуемо вызвать у человечества в целом стремление к смерти. Мы слишком привыкли быть хозяевами положения. Мы должны победить или...

— Абсолютная чепуха! — вставила Тотса.

— Ну, знаете, нельзя же вот так, с ходу отвергать идею, — примиряюще сказал Картер. — Естественно, и я не могу вообразить, что человек вроде меня когда-нибудь капитулирует. Слишком уж мы тверды, слишком готовы сражаться до последнего, слишком много в нас от зверя. Но могу себе представить, что подобная теория окажется справедливой для другой, менее развитой расы... — он прочистил горло. — Скажем, с тех пор как мы сюда прибыли, мне приходилось немного контактировать с туземцами, которые до нас являлись господствующей формой жизни в этом мире...

— Подумаешь, туземцы! — презрительно фыркнула Тотса.

— А не исключено, что они бы вас поразили, Тотса! — сказал Картер несколько запальчиво. Им овладело вдохновение. — Между прочим, я устроил так, чтобы эта возможность вам представилась. Пригласил одного местного вождя станцевать для нас после обеда. Полагаю, вы сочтете, что именно это зрелище вам многое разъяснило.

— Разъяснило? Каким же образом? — усомнилась Тотса.

— А уж это, — сказал Картер, с едва заметным торжеством водружая бокал на бар, — я предоставляю выяснить вам самой. Теперь, с вашего позволения, мне следовало бы, выполняя долг хозяина, обойти других гостей.

Он отошел, чувствуя особого рода приятную теплоту в теле. Потом, улыбаясь, направился к Рэйми, все еще распевавшему под гитару баллады для сестры Тотсы.

— Превосходно, — оценил Картер, когда песня закончилась. Немного поаплодировал и подсел к ним. — Что это за песня?

— Ее написал Ричард Львиное Сердце[40], — хрипло ответил Рэйми и обернулся к женщине. — Еще глоток, Ани?

Картер попытался просигналить глазами исполнителю баллад, но тот уже нажимал кнопки на столике рядом с их креслами, и миниатюрный блок, отделившись от бара, покатился к ним, извлекая из своего чрева напитки. Картер тихо вздохнул и откинулся в кресле. Может, чуть позже удастся предупредить Тотсу, чтобы она не спускала глаз с Ани.

Он позволил себе еще один бокал. С каждым глотком голоса в холле звучали все громче. Невозмутимой оставалась только Ани. Посиживала, целиком занятая главным своим делом, выпивкой, и прислушивалась к беседе между Рэйми и ним, Картером, так, как если бы она была — неожиданно пришло на ум Картеру — на шаг в стороне, за какой-то стеклянной стеной, куда звуки и движения реальной жизни если и доходили, то приглушенными. Поэтичность этой вспышки озарения — ибо Картер не мог иначе квалифицировать свою мысль — так сильно подействовала на него в эмоциональном плане, что он потерял нить беседы и, комментируя слова Рэйми, ограничивался лишь нечленораздельными звуками.

Надо бы мне снова заняться литературой, решил он.

Как только представился удобный случай, Картер извинился и прошествовал в угол, где болтали женщины.

— ...Земля, — говорила Лили, — для доктора и меня навсегда останется незабываемой. О, Карт... — не успел тот усесться в кресло напротив, а она уже разворачивалась к нему. — Вы должны когда-нибудь взять эту девочку на Землю. В самом деле должны.

— Вы считаете, она из тех, кто «назад, к природе»? — спросил с улыбкой Картер.

— Как вам не стыдно! — Лили снова повернулась к Уне. — Заставьте его взять вас!

— Я говорила ему об этом. И не раз, — сказала Уна, беспомощным жестом опуская бокал на откидной столик рядом с собой.

— Ну вы же знаете, как говорят, — улыбнулся Картер. — Все болтают о Земле, но никто и никогда туда так и не соберется.

— Мы с доктором собрались. И это было незабываемо. Я, конечно, не о том, что там видишь, а о том, что при этом чувствуешь. Ведь мои предки всего пять поколений назад жили именно там, на Североамериканском континенте. А у доктора совсем еще недавно жила родня в Турции. Что бы там ни говорили, но, когда поколение сменяется поколением вдали от родного мира, людей настоящей породы остается все меньше и меньше.

— Да теперь это уже и не накладно, — заметила Уна. — Сейчас каждый богат.

— И словечко же вы подыскали — «богат»! Надо говорить «способен», дорогая. Вспомните, мы ведь приобрели наши «богатства» благодаря нашей науке, а та, в свою очередь, есть плод наших способностей.

— Ну вы же понимаете, чтб я имею в виду! Главное в том, что Карт туда не хочет. Не хочет, и всё.

— Я человек простой, — сказал Картер. — Мои литература, музыка, садоводство — здесь, и в паломничества меня не тянет. Разве что в неотложное паломничество на кухню, надо бы присмотреть за официантами. Если позволите...

— Но вы так и не ответили жене, возьмете ли ее на Землю в ближайшее время, — капризно упрекнула его Лили.