Багряная летопись

Чапаев приказал полку имени Степана Разина, которым командовал Иван Кутяков, выдвинуться за ночь на северо-запад, чтобы с рассветом выйти в тыл неприятеля севернее Таволжанки. Полку имени Емельяна Пугачева под командованием Плясункова предстояло провести под утро демонстрацию атак и сковывать силы врага до тех пор, пока не будет получен сигнал о начале внезапного удара кутяковского полка. Опасаясь горячности Плясункова, Василий Иванович остался с ним.

Ну, теперь и решите задачу: какие качества проявил Чапаев в очень сложной обстановке?

— Настойчивость!.. Упрямство!.. Разум!..

— Правильно: он проявил инициативу, то есть увидал такое решение, которого другие не видели, и стал действовать.

И вот в предрассветных сумерках полк Плясункова начал демонстрацию атаки Таволжанки с юга. И расчет Чапаева оказался правильным. Командование отряда Чечика не ожидало атаки красных и не знало, что наш полк уже находится у самого села. Противник открыл беспорядочный огонь из шестидюймовых орудий и начал стягивать к южной околице села свои пулеметы и все силы пехоты.

В это время полк Кутякова обошел Таволжанку с севера и не обнаружил там ни дозоров, ни каких-либо других сил противника. Кутяков, не медля ни минуты, бросил в атаку свой кавэскадрон и три батальона. С громовым «ура» разинцы бросились на врага с тыла. Батарея, захваченная разинцами, умолкла. Неприятель, решив, видимо, что главные силы красных оказались в его тылу, начал снимать с фронта большую часть пулеметов. Этот переломный момент быстро уловил Чапаев. Тогда он сам поднял в атаку Пугачевский полк. Короткий бросок — и закипел рукопашный бой. Он длился не больше часа. Ни один человек из трехтысячного отряда не спасся. Чапаев же потерял восемьдесят человек убитыми и ранеными. Он захватил богатые трофеи: четыре шестидюймовых орудия, шестьдесят пулеметов, две с половиной тысячи винтовок и большой обоз с боеприпасами.

— Ух, ты!.. Шестьдесят пулеметов!.. Три тысячи положил!.. Вот это да!..

— Ну, как вы полагаете, мог быть довольным Чапаев итогами этого боя?

— Еще бы нет!.. Не каждому это удается!..

— Наверно, усы знатно покручивал, — выскочил Фролов.

— Я скажу, — встал Тихов. — Василь Иванович еще доволен не был, потому что оконечного результата не достиг.

— Правильно, что усы Василий Иванович подкрутил, — ответил Фурманов, — но главное — это надо было идти дальше, забирать Николаевск.

Тихов сел и с усмешкой расправил несуществующие усы, поглядев на Фролова. Тот в ответ постучал пальцем по голове и показал на Федора.

— Ночью полки втянулись в большое село Пузаниха. До Николаевска оставалось не больше пятнадцати верст, но бойцы буквально падали от усталости, засыпали на ходу. Видя это, Чапаев отдал приказ остановиться, чтобы дать возможность людям поспать два-три часа. Командир полка Кутяков получил распоряжение выставить круговое охранение с усиленными секретами. Он выделил второй батальон, которым командовал товарищ Бубенец.

— Вот учтите, красные цыплята, — заметил Еремеич, — как люди взрослые делают: до смерти устали, а про ночную охрану не забыли.

— Совершенно точно, Иван Еремеич, к этому я и веду. В третьем часу Бубенец сам отправился проверять посты. И вот, подходя к большаку, неожиданно обнаружил… что бы вы думали?

— Казаков!.. Засаду!.. Белый разъезд!..

— Обнаружил, что по дороге движется прямо в село обоз с противником! Угроза — смертельная! Представляете? Бригада спит мертвым сном. Ну, что бы вы сделали?

— Надо было стрелять!..

— Стрелять? Тогда враги рассыпятся в цепи и немедленно атакуют село. Нет, не годилось! Что же сделал Бубенец? — Фурманов не торопясь обвел взглядом взволнованные лица слушателей. — А надо сказать, что Иван Константинович Бубенец — хоть и молодой, но бывалый военный из унтеров. На германской войне ему приходилось командовать ротой, даже батальоном, а после революции добровольцем пришел в Красную Армию… Да, особо размышлять было некогда. Бубенец встал перед головной повозкой и громовым голосом сказал: «Стой! Кто едет? Куда?»

Враги, естественно, не испугались одинокого человека, неожиданно вынырнувшего из темноты. Один из них спокойно ответил, что на подводах едет полк в Николаевск.

«Где командир полка?» — так же строго, даже чуть повысив голос, спрашивает Бубенец.

«Господин полковник в следующей повозке».

Комбат чеканным шагом подходит к этой повозке щелкает каблуками, вытягивается в струнку и представляется полковнику как капитан «народной» армии самарской «учредилки».

Полковник хмыкает. Солдаты из охраны направляют на Бубенца дула винтовок. Тогда он пускается еще на одну военную хитрость и начинает объяснять полковнику, что его полк еще два дня назад занял-де это село. Он покорнейше просит извинения у господина полковника за то, что по долгу службы вынужден задержать движение его отряда на десять-пятнадцать минут. Однако он сейчас же пошлет солдата из «секрета» к своему командиру за разрешением на пропуск колонны через село.