Багряная планета. Научно-фантастическая повесть

Туарег вел себя вполне удовлетворительно: получив приказ, он всю дорогу шагал впереди «Черепашки», разобрал завал из камней, к счастью, не особенно больших; после завала «Черепашка» могла пройти еще с полкилометра, а дальше, с разрешения Вашаты, который следил за каждым нашим шагом, мы отправились пешком, всего каких-нибудь сто метров над нависшим обрывом.

— У меня такое ощущение, — сказал Антон, — будто я побывал здесь. Всю ночь, и до того, как разбудил Макс, и после, мне снились марсианские сны.

— Мне тоже…

— Не знаю, что снилось тебе, а я уже шел по этой дороге, только без щебня и всей этой шелухи под ногами. Справа над обрывом шло ограждение из каменной решетки какого-то замысловатого рисунка. Сейчас этого ничего нет. Стена слева была вся в рисунках, какие-то морские пейзажи.

— Суда с высокими мачтами?

— Совершенно верно. Нам с тобой чудится одно и то же. Надо избавиться от такого состояния. Сейчас тебе ничего не кажется?

— Нет. А тебе?

— Тоже все нормально, только будто за тем поворотом еще что-то есть на стене.

— Успокойся, Антон, — сказал Вашата. — Вы скорей возвращайтесь, посмотрите, что за древние развалины, только не держите объективы против солнца, вчера получилось много смазанных кадров.

Зингер добавил:

— Смотрите под ноги, в расщелины, там, где могут находиться растения, и возьмите под этим навесом по горсточке песка.

— Никакого песка! — приказал Вашата.

Туарег поджидал нас на повороте. Отсюда открывался фантастический вид на море и противоположный берег. Но мы с Антоном только мельком взглянули на всю эту красоту и завернули за угол. Там действительно на стене сохранилась часть фрески, картину покрывал слой пыли, серые потеки, но можно было разобрать силуэты каких-то странных животных.

— Марсианские быки, — сказал Антон. — Фреска шла дальше, здесь, внизу, кустарник с красными и белыми цветами. — Он поднял серую плитку, вытер ее перчаткой, на ней засветилось тусклое золото: часть ветки с колючкой.

— Вы что примолкли? — спросил Вашата.

— Фреска, — сказал я, — на стене.

— Что на ней? — выкрикнул Макс. — Ну что?

— Марсианские быки и колючий кустарник, — сказал Антон.

— Направьте лучше объективы! — приказал Вашата. — Вот так. Ну где ваша фреска? — он говорил теперь совершенно спокойно, даже с легкой иронией, словно ничего особенного не произошло. — Что-то не похоже на картину. Все смазано, расплывчато. Пятно на сырой стене, а не фреска.

— Стена сухая, — с обидой ответил Антон. — Видишь, совсем сухая. Вот половина туловища одного быка. Хотя он мало похож на быка, скорей шестиногая антилопа.

— Шестиногая? Ты ошибаешься, Антон, — сказал Макс. — В природе все по большей части целесообразно. Шесть ног просто не нужны такому не особенно крупному животному, да еще на планете с незначительной силой тяжести. Ты все ноги на фреске отнес к одному «быку», пожалуй, он больше похож на быка, чем на антилопу. Ну-ка сотри пыль с нижней части. Осторожней. Эх…

Фреска сползла и раскололась на множество кусков.

— Не прикасайтесь больше к ней, — сказал Вашата, — может, долежит до следующего раза.

Макс попросил:

— Ребята, посмотрите, нет ли на стене чего-либо похожего на плесень или лишайники?

— Запрещаю! — сказал Вашата. — Хватит с нас кактусят. Можем подхватить такой экземпляр марсианской жизни, что он за кислород только спасибо скажет. Теперь у нас главное — археология. Семян микрофлоры, думаю, мы захватили достаточно.

Когда мы очутились на улице города, впечатление у нас было такое, что здесь давным-давно, не один десяток лет, работают археологи, они расчистили и даже подмели улицы, только кое-что оставили для колорита, обломки камней на мостовой. Вблизи строения казались, как и с карниза над пропастью, такими же хрупкими, с тонкими стенами, широкими оконными проемами. Здания тянулись на целые кварталы, в два и три этажа, но были многогранные сооружения непонятного назначения без окон, в один этаж. В планировке ощущалась целесообразность, гармоничное сочетание с ландшафтом. Даже сейчас, источенные временем, развалины украшали берег мертвого моря. Вначале мы шли очень осторожно, боясь прикоснуться к стенам, казалось, что руины только и ждут, чтобы рассыпаться в прах — до того они устали стоять над погруженным в тишину морем. Я поднял обломок и поразился, как он легок, что-то вроде пенобетона, только несравненно прочней.

— Алмазный бетон, — сказал Антон. — Смотри, Туарег прошел вон по той тоненькой плитке, и она целехонька. Дома, видно, отливали целиком, нигде нет швов.

Мы вышли на круглую площадь с возвышением посредине.

— Здесь стояла скульптура, — сказал Макс.

— Возможно. — Вашата вздохнул и добавил: — Пора, ребята, возвращаться. Снимки получились. Больше здесь делать нечего.

— Сейчас уходим, — сказал Антон. — Только пусть Туарег немного покопает в этом доме.

— Даю десять минут, — неохотно согласился Вашата.