Багрянец

Борода схватил руку, которой она упиралась в грудь, Кэт попыталась вырваться, насколько хватало сил, и уселась в раковину. Краны уперлись в крестец, причиняя неожиданную боль и возвращая толику решительности. Кэт сунула руку в карман, и баллончик скользнул в ладонь.

Эту вооруженную руку Борода схватил ниже плеча, чтобы не лишать подвижности, – ему нужно было видеть, что у Кэт в кулаке, и он думал, что это не оружие, а телефон.

– Видите? – сказала она. – Бальзам для губ.

Борода приблизил лицо, широко распахнув глаза, чтобы определить, что это.

Указательный палец Кэт скользнул в выемку, предназначенную для испуганных женских пальцев. Черная верхушка баллончика была сделана из резины. Кэт вспомнила двадцать минут в школьном лагере, когда на протяжении двадцати минут перец сжигал всю ее жизнь.

«Получи ответку».

– Че это? Правда бальзам? – переспросил Борода.

И тут его красную рожу с выпученными глазами и вздувшимися венами окутало облако спрея – тысячи крошечных капель.

31

Открыв рот для вдоха, Хелен получила очередной маленькой волной в лицо и принялась беспорядочно бултыхаться от шока, поперхнувшись морской водой.

От паники зрение стало яснее, а ощущения – острее, но эта ясность не достигла мышц. Хелен устала и теряла ритм, отточенные движения становились всё тяжелее, медленнее, всё более неуклюжими. Полузакрытые глаза резало, в ушах пульсировало, будто в пальце, по которому нечаянно ударили молотком, в носу горело, по его пазухам щупальцами шарила боль. По лицу Хелен будто вмазали совком изо льда.

Она поплыла на спине, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя от волны, залившей рот и напугавшей.

Успокоившись, Хелен обнаружила, что бесконечный вопрос о том, сколько она проплывет, волновал ее меньше, чем после падения в воду, произошедшего так давно.

Перевернувшись на живот, она поплыла брассом. Плыла Хелен медленно, плечи гудели от боли, но теперь хотя бы голова была скорее над, чем под водой.

Через десять минут Хелен показалось, что она увидела что-то на поверхности – как будто голову другого человека недалеко справа. Хелен перестала плыть и стала просто перебирать ногами.

Подождав, пока пройдут небольшие волны, она пригляделась к размытому пятну напротив, цветом и формой отличавшемуся от воздуха и воды вокруг.

«Вон». Оно и правда было там.

Хелен бросилась к пятну, на миг потеряла его из виду, но, бешено пошарив глазами вокруг, снова нашла.

Потом она снова потеряла пятно среди поднявшихся волн, потом снова нашла.

Хелен понадобилась уйма времени, чтобы доплыть до буя, плясавшего по воде совсем неподалеку, и это стало сильным ударом – а она-то верила, что далеко уплыла. Страх попасть в течение или прилив вернулся, и тело потяжелело в два раза. Возможно, буй здесь оказался потому, что рядом – течение, и поэтому Хелен замедлилась, но она не знала и не умела читать морские символы.

Доплыв, Хелен обвила руками покрытый слизью шар, будто свое родное дитя.

Она попыталась толкнуть его вниз, под воду, чтобы опереться грудью и подбородком, но при первых трех попытках буй выскальзывал из неловких белых рук, занемевших в воде.

От него под воду уходила веревка, и Хелен обвилась ногами вокруг каната, чтобы буй стоял спокойно. В лодыжки и голени впились острые раковины моллюсков, облепившие канат, но Хелен его не выпускала.

Только когда ее плечи и руки до локтей оказались на воздухе, Хелен поняла, как они болели. Как ни странно, холода она больше не чувствовала – после того, как она провела в воде столько времени, это точно не могло быть хорошим знаком.

Она посмотрела в сторону земли. Далекие огни на холмах все так же казались маленькими, но теперь расстояние между каждой парой огоньков-соседей, несущих свою одинокую вахту, стало гораздо больше – это значило, что Хелен приближалась к берегу. Цепочка огней не растягивалась вдоль берега – они светили россыпью из зданий в далеких холмах, а береговая линия, должно быть, находилась чуть ниже и ближе этих маячков.

Хелен уплыла далеко – весьма далеко.

Берег не портил световой шум – лишь немного света падало от далекой луны. Вглядевшись во тьму прямо перед собой, Хелен с трудом различала неровный силуэт гористого побережья, еле-еле различимый в ночи. Скалы у берега цветом были чуть светлее, чем море оттенка нефти, но все равно оставались вдали.

Хелен прижалась лицом к скользкому бую и несколько секунд поплакала. Какой долгий и какой короткий путь она преодолела.

Впереди, может быть через двадцать метров, она увидела еще один темный буй, прыгающий вверх-вниз, как голова человека в воде.

Оглядевшись вокруг, позади Хелен тоже увидела буй, а слева вроде бы еще два.

Она только что проплыла между буев, выстроенных в две параллельные линии и привязанных канатом ко дну, хотя зачем они там были, осталось для Хелен одной из морских тайн. На краткий миг ощущение чего-то, сделанного человеком, под ее сморщенными онемевшими руками почти заставило поверить, будто она вот-вот спасется.