Багряный декаданс (СИ)

Звон бьющихся стекол, треск магического щита, топот сотен лап, гул безнадежно сопротивляющегося смерти неба… Все это било по ушам тяжелыми молотками.

Раздался отчаянный визг. А за ним еще один. И еще один. Вопли ужаса и крики о помощи метались между этажами и факультетами, образуя неблагозвучную симфонию. Шабаш смерти, которая сегодня собиралась отлично попировать.

— Беги, — приказала мне Тата, оглянувшись на мгновение. — Беги!

И она оттолкнула меня рукой, чтобы новым заклинанием встретить эцитона.

Я отвлеклась, потеряла равновесие и рухнула на землю. И уже оттуда наблюдала происходящим.

Мир ломался и вместе с ним ломалась я, потому что невозможно отделить причину от следствия, невозможно видеть трагедию отдельно от того, кто к ней подвел и столкнул вниз. В какой-то миг всего этого стало слишком много.

Все происходило так быстро, что мозг лишь успевал вспышками фиксировать отдельные моменты, будто выдранные из полотна времени и событий.

Вот вылетела, будто была взорвана изнутри, часть передней стены школы в месте почти у самой крыши, осыпаясь вниз лавиной сломанных деревянных балок и битых камней. Из проема, на ходу окутывая себя магией вылетали студенты боевого факультета, сразу же встречаясь с эцитонами, приметные в своей черной форме. Сбоку к ним на помощь спешили их коллеги, верхом на конях ветра, чьи сильные крылья с хлопающим шумом рассекали воздух, уходя от столкновений с вражеским нашествием.

Вскрики, от победы над очередным эцитоном и от боли, когда следующего победить не удалось. Толчки и сотрясание земли от прыжков, падений и приземлений. Лошадиное ржание и топот копыт от галопа. Стоны и плач. Щелкающие звуки, с которыми мутанты выбирали новую цель.

И размеренный грохот, с которым папины зверушки бились в магический щит, обороняющий первый этаж с совершеннейшим отсутствием какого-либо чувства самосохранения. У них его просто не было.

Треск на мгновение заглушил всё остальные звуки, и я увидела, как цепочка монстров прорвалась в вестибюль, который больше не защищали ни выкорчеванная вместе в частью обвалившейся внутрь стены дверь, ни магический щит. Последний сломался, потому что погиб его создатель.

В образовавшейся дыре я увидела мистера Элиота, который лежал на полу, широко раскинув руки и ноги, а на его груди, погрузив во внутренности лапу, стоял эцитон, громко щелкая загнутыми клешнями. Над ладонью учителя медленно потухало голубоватое свечение…

В проломе наверху появилась фигура леди Элеонор, которая с холодной беспристрастностью оглядела двор, подвергшуюся атаке Академию, сражающихся студентов, взмывающих в небо и утягивающих за собой сразу парочку эцитонов крылатых коней, свой разрушенный кабинет, а после… взмах изящной тонкой руки и её массивный письменный стол начал оживать, превращаясь в дракона.

Далеко вытягивая длинную шею, разминая затекшие лапы, которые буквально только что были ножками мебели, разгибая спину, с которой посыпались бумаги, свитки, книги и письменные принадлежности, дракон дернул хвостом, пробив в полу дыру и пригнулся. Миг — и безупречная колдунья вспрыгнула на дракона, чтобы вылететь на нем верхом и броситься в схватку. Дракон с рычащим наслаждением развернув крылья, которые заслонили продолжающее пылать небо, отбросив на него густую тень. А после он был атакован… посыпавшимися на него сверху мутантами.

Я оглянулась вокруг, весь двор был усеян телами студентов. Девушками и парнями, теми, кто бросились защищать Академию и теми, кто просто пытался спастись, потому что драться не умели — целители, алхимики, артефакторы. Были среди них и некроманты, которые пытались поднять мертвецов и отправить в бой вместо себя, но они не учли одну проблему — трудно сражаться, когда тело собрано из кусков как дешевый конструктор. Поэтому некроманты полегли также быстро, как и проклятийники, чьи старания были бессмысленны против мутантов, невосприимчивых к столь узконаправленной магии. Среди общей груди тел виднелись и те, которые были в красной форме, студентки с факультета колдовства. Они тоже не справились, хотя и бесстрашно сражались, порой образуя достойный тандем с боевиками.

— Тата! — вспомнила я, подхватилась и начала оглядываться. Но практически невозможно было что-либо рассмотреть в общей суматохе битвы, которая с каждой минутой становилась все более непредсказуемой и беспорядочной, когда уже не понятно, где свой, а где чужой, где раненные, а где мертвые, потому что кричат, стонут, бьют и режут со всех сторон. И единственное желание, которое в этот момент владеет разумом — выбраться живой.

Но Тата… Она защитила меня. Я не могла сбежать, оставив её здесь одну.

— Тата! — кричала я, пытаясь перекрыть все остальные звуки. — Тата!

Поняла, что зря привлекаю к себе внимание только в тот момент, когда один из эцитонов, вынув окровавленные клешни из развороченной спины распростертого на земле студента-боевика, медленно развернулся ко мне.

— Ой, — выдохнула я и попятилась.