Багряный холод (ЛП)

Было сложно – так чертовски сложно. Намного сложнее, чем с Нотт и даже ещё сложнее, чем с Маат-гадюкой. Я не знала почему. Возможно из-за того, что разум Логана был намного сложнее разума животных, или дело было в ритуале Жнецов, в ожерелье, украшенном драгоценными камнями и пропитанном магией, которая в этот момент завладел его личностью и телом. Но я прямо-таки видела стену в его разуме – красная стена, удерживающая меня от того, чтобы пробиться к Логану.

Но я не сдавалась, хотя чувствовала, как вытекает из раны кровь. С каждой секундой моя магия слабела. Всё-таки я сосредоточилась на всех воспоминаниях о Логане, сформировала их в своем разуме в огромный кулак и ударила им в чёртову красную стену, разделяющую нас.

Впусти меня, впусти меня, впусти меня...

Мысленно кричала я в такт с ударами кулака полного воспоминаний, пока замедлялось биение моего сердца.

Впусти меня, впусти меня, впусти меня...

Понятия не имею, как долго мы там стояли, пока я впивалась пальцами в Логана, а из моей груди торчал его меч. Но постепенно в стене его разума начали появляться небольшие трещины. У меня практически закончились силы, я была совершенно измучена, поэтому била в стену все сильнее, пока не стало поздно – для нас обоих.

Впусти меня... Впусти меня... ВПУСТИ МЕНЯ...

Всё больше трещин зигзагом расползались по стене. Собрав последние остатки сил, я в последний раз ударила по барьеру. Я вложила в этот удар всё, что нашла в себе.

Стена разбилась и исчезла, и внезапно я оказалась в голове Логана, проникла глубоко в его разум, так глубоко, что видела ледяную голубую искру внутри него.

«Вспомни, – прошептала я ему, представляла себе, что нежно держу эту красивую голубую искру в руке. – Посмотри. Почувствуй. Вспомни, кто ты на самом деле».

А потом я послала ему свои воспоминания – каждое отдельно. Логан ахнул и попятился, при этом двигая мечом в моей груди. Я закричала от боли, но каким-то образом мне удалось продолжать прикасаться окровавленными кончиками пальцев к его руке. Я выплеснула все свои воспоминания на Логана, в разум спартанца. Я сделала это так, как и он проткнул меня мечом – быстро, жестоко и эффективно.

Вспомни... Вспомни... ВСПОМНИ!

Снова и снова я мысленно твердила эти слова, вбивая их в разум Логана также, как атаковала красную стену.

И как раз тогда, когда я подумала, что уже больше не смогу прикасаться к нему, я почувствовала, как распахнулось его сознание, как будто упал стакан и разбился на тысячу осколков. Всё просто... разбилось.

Внезапно Логан снова стал самим собой, и я почувствовала его растущее смятение и ужас, когда он увидел, что сделал – что он сделал со мной.

В конце концов силы покинули меня. Я заморгала и поняла, что больше не прикасаюсь к Логану и не стою на сцене, посреди сражения. Логан вытащил меч из моей груди, и крови стало еще больше. Я смотрела на спартанца. Я боялась того, что возможно увижу, когда взгляну ему в лицо.

– Цыганочка? – прошептал Логан.

Его голос звучал неуверенно и растерянно, но это был его голос. На его лице по-прежнему было выражение оцепенения, как будто он не был уверен в том, где находится и что происходит. Но я ясно видела, что передо мной стоял Логан, а не кто-то другой. Просто Логан... только Логан. А самое важное, что его глаза снова были голубыми и больше не светились этим жутким красным цветом.

Я улыбнулась, потому что считала, что ещё никогда не видела ничего более прекрасного – и мне стало ясно, что это будет последним, что я увижу.

Жуткая боль взорвалась в моей груди. Я попыталась открыть рот и произнести его имя, но не смогла выдавить ни слова, ни даже страдальческого стона. Ноги подкосились, и последней мыслью, пронесшейся в голове, прежде чем всё погрузилось в темноту, было: Логан Квинн убил меня.

Я вздрогнула и, распахнув глаза, поняла, что смотрю на одну из самых удивительных картин, которые когда-либо видела – ценная фреска, украшенная золотом, серебром и драгоценными камнями. Она возвышалась надо мной по меньшей мере метров на тридцать и занимала весь сводчатый потолок. По непонятной причине я всё же ясно видела картину. Она изображала большую мифологическую битву. Это не было неожиданностью. В конце концов, я находилась в Мифакадемии. Однако была одна странность – я узнала на фреске саму себя и всех своих друзей.