Багряный лес

Вдруг, она бросила все и побежала к выходу из квартиры, и как только выскочила за порог, сразу на лестничной площадке превратилась в большую и пушистую черную кошку (на месте превращения остались лежать белые кружевные плавки). В квартире гадалки упала глухая и плотная тишина, которая прерывалась хныканьем женщины под диваном и тихим урчанием перепуганной кошки.

Это была своего рода охота. Он давно этим занимался. Пожалуй, лет семь, с тех самых пор, когда денег у него оказалось достаточно. В общем-то, их было не всегда вдоволь, но достаточно для того, чтобы с удовольствием заниматься тем, что он называл "утиной охотой". Для любимого хобби не надо было особой, настоящей, экипировки охотника. Только совершенные глупцы находили удовольствие в том, чтобы в высоких, почти до паха, а иногда и выше, сапогах бродить по днепровским плавням, отмахиваясь от туч комаров, держа на локте "переломленное" ружье, и рыскать в камышовых зарослях в поисках птиц не хуже своего пса. Для его занятия снаряжение необходимо было совершенно другое, подороже: шикарный новый автомобиль, уютная "конспиративная" квартира, туго набитый валютой кошелек, и время… Неторопливо рулить по ночным киевским улицам, внимательно всматриваясь в редких прохожих, среди которых вполне могла оказаться "дичь".

Он предпочитал высоких, так как сам был далеко не маленького роста, и его сорок семь лет не спешили еще гнуть его к земле. И эта охота была неким стимулом чувствовать себя в форме, еще годным на многое и много. Этой ночью у него было особенное, острое желание поохотиться. Особенное, но не необыкновенное. Эта острота была хоть и редкой в его жизни богатого и удачливого бизнесмена, но не постоянной. Если бы это было не так, то, как он понимал, у него пропал бы столь живой интерес к сему промыслу. И кроме этого, как он ясно предчувствовал, этой ночью ему должно было обязательно повезти, и в его руках, а затем и в постели окажется очень ценный экземпляр "дичи".

У него эта особенная острота возникала всякий раз, когда деловой день, либо предприятие[22] приносили значительный доход, либо удовольствие чего-то сделанного с результатом. Всякий раз, когда он чувствовал себя победителем. Одни, большинство его коллег, отмечали подобные события бурными и разгульными попойками, которые именовались не иначе как "купеческими свадьбами". Правда, Андрей Николаевич Москович мало знал о том, что такое настоящие купеческие свадьбы, хотя и был тем самым купцом, пусть и новой, как некогда было модно говорить, формации. Много ли осталось в нем от тех строгих, осанистых купцов, которые торговались и торговали степенно, поглаживая свои окладистые и густые бороды где-то на Московском Кукуе в петровские времена, либо на известной Угрюм-реке? Ничего не осталось. Другое время было. Все было другим. И человек. Может быть, тогда, века назад, эти купеческие свадьбы и были тем самым, в чем Андрею Николаевичу пришлось участвовать несколько раз, но в это мало верилось. Неужели какой-нибудь знатный купец Стенька Морозов также в полупьяной дреме собирал батальон собутыльников, и они закатывались на неделю в какой-нибудь отель "Олимпийский" на окраине города (почему-то обязательно с бассейном), снимали полк проституток, которых собирали по всем известным "чистым" сутенерам столицы, потом пили-гуляли, и "запускали русалок" (заставляли девиц нагишом плавать в бассейне, а сами время от времени составляли им компанию, когда чувствовали, что мужские силы достаточно восстановились после очередного "заплыва" в русалочье царство). Москович почему-то думал, что в прошлом не было подобного, но его уверяли, что сейчас нет того, что было, например, в славные петровские времена. Но он не верил этим уверениям: тогдашние люди ему представлялись более скромными, а по прошествии стольких лет можно понапридумывать разного. Как-то постепенно ему удалось отойти от подобного веселья, но душа-то иногда требовала праздника…

Любил Москович женщин. Особенно красивых и молодых. На первое не жалел времени — красоту-то еще и поискать надо, а второе, как-то само приставало к первому. И обязательно было для него, чтобы "дичь" имела лет не больше четверти века. Если же он узнавал, что женщине за двадцать пять, у него портилось настроение. Портилось надолго и он считал охоту неудачной. Ошибки были нередки — современная бабская армия изо всех сил старалась скрывать свой возраст. Можно было подумать, если не скажешь о своих годах, тогда моложе станешь, — усмехался Андрей Николаевич, и изощрялся как мог, чтобы заполучить необходимую циферку.

И самое главное — он любил разных женщин. Нет, не сразу. Подобное ему быстро надоело в бассейнах. Красивых и всякий раз новых — вот было главным правилом его охоты.

Он медленно катил по ночным киевским улицам на своем шикарном "Понтиаке-дискавери" и обшаривал глазами любую фигуру, которая попадалась в его поле зрения на тротуарах и переходах. Но все же не было той, которая бы заслужила его внимания.