Багряный лес

Она шла по полю впереди него так быстро, что ему приходилось напрягать свое разбитое падением тело, чтобы поспевать за нею. Вокруг них в землю впивался целый лес молний, выжигая затаившихся в высокой траве полевых русалок. Правда, Гелик этого не видел. Он бежал за одетой в белое фигурой женщины, как можно ниже пригибаясь к земле, чтобы избежать удара молний, хотя понимал, как примитивны его меры безопасности. Такого разгула атмосферного электричества ему не приходилось видеть. Он даже не слышал о подобном. На его теле каждый волосок стоял торчком, а кожу слегка саднило, настолько было сильно разлитое в воздухе электрическое напряжение.

Они дошли до леса. Лекарь было успокоился, думая, что под защитой деревьев будет более безопасно, но был предельно удивлен, когда увидел, как мгновенно было превращено в облако дыма загадочное огромное крылатое существо, пытавшееся пролететь между деревьев. Молнии пробивали покров леса. Такая же участь постигла и небольшую стаю каких-то странных рыжих псов, которые лавиной выкатились из горы сваленного бурелома, направляясь на идущих. Все происходило так быстро, что ничего невозможно было разглядеть. Гелик был ослеплен и оглушен, и продолжал идти, ориентируясь по отблескам молний на платье своего проводника. Виорика уверенно двигалась вперед, даже не оборачиваясь, чтобы удостовериться, следует ли за нею ведомый.

От удара молнии загорелся один автомобиль. Пожар быстро ликвидировали, а сам автомобиль, заблокировавший движение, оттащили в сторону и столкнули в кювет. Теперь передвижение войск и отрядов милиции могло происходить свободно. Эту новость, сквозь сильный треск помех в радиоэфире, Переверзнев прослушал машинально. Он сидел в штабном автомобиле генерал-майора Горачука, затянув ладони под мышки сырого свитера. Его знобило. Жар температуры, казалось, выливался через глаза, настолько они горели огнем. Ночные походы под дождем на фильтрационный пункт не прошли даром. Но они уже закончились. Войска и часть подразделений МВД покидали Зону после удачно проведенной операции. Штабы, Горачука и Переверзнева, покидали Чернобыль последними, контролируя выход своих подчиненных, и оказались под утро расположенными близко друг к другу, и возвращаясь из своего последнего похода на почти опустевший фильтрационный пункт, где он осматривал трупы бандитов, собранные по лесам и хуторам Зоны, Переверзнев зашел к Горачуку. Все живые были уже допрошены и вывезены с территории Зоны. Последняя же партия мертвых состояла из ужасно разорванными и обескровленных тел. О причине их смерти, здесь, среди лесов и бури, было трудно догадаться, и министр отдал распоряжение все тела отвезти в министерский исследовательский центр. Эти случаи заслуживали самого пристального внимания. Уже во время этого похода он почувствовал себя прескверно. Ноги налились неприятной вязкостью, тяжестью, а в голове беспрестанно гудело, как от набата. Голова раскалывалась от простуды и постоянного небесного грохота. Если "войсковика" и многих, кто наблюдал этот диковинный природный катаклизм, зрелище и восхищало и покоряло, то Переверзнева оно раздражало тем, что постоянно давило на больную голову, и тем, что этот вывод войск победителей был похож на самом деле на паническое бегство. Из Зоны победителей гнала небесная стихия. Не любил министр спешки, зная, что она приносит с собой много ошибок. В Зоне могли остаться места, в которых укрывались беглые. Хотя, по правде говоря, он мало в это верил. Очистка шла сразу со всех сторон, и силы правительства одновременно сошлись возле Чернобыльской АЭС, и захват группы террористов, стремительное и разумное в своей организации, стало венцом всей запланированной операции. Переверзнев победил, но не был рад этой победе. Не было того, кто был ему нужен. Гелик пропал, как провалился сквозь землю. Можно было, конечно, надеяться, что он стал жертвой этих диковинных животных, которые рвали и убивали вольных. Но министр не был тем человеком, который верил в смерть тех, чьи тела не найдены, особенно, если эти люди — опасные преступники.

Надо было еще раз просмотреть сообщения на компьютере. Может быть там было что-то, что в обвале ночных дел прошло мимо внимания Олега. Слабая надежда, но она все-таки была…

Он встал и начал натягивать на себя китель, тяжелый от впитавшейся в него влаги. Мокрая ткань была противной и нисколько не грела жаждущее тепла больное тело. От малейшего движения неприятно ломило кости. Одеваясь, Олег скривился.

Горачук посмотрел на него с сочувствием:

— Олег, я не могу понять тебя. Зачем загонять себя до такой степени работой? Ведь уже все сделано! Все закончилось!.. Ты оказался прав и победил. Может, все-таки ты останешься здесь, я позову врача…

— Нет, Всеволод Сергеевич, — в который раз упрямствовал Переверзнев. Он говорил и не узнавал своего голоса, который болезнь размазывала, растягивала, делала в воображении неприятно-липким. — Спасибо за гостеприимство, но мне надо закончить еще кое-какие дела. Согрелся у тебя — уже хорошо.

Неопределенно хмыкнув, Горачук развел руками.