Багряный лес

Густоволосый и абсолютно седой, слегка полноватый мужчина с гладким лицом и раскосыми глазами немного привстал со своего места и ответил поклоном генералу. Томпсон был известен в Америке более, чем все остальные члены сената, тем, что любое постановление сената или Президента встречал в штыки. По этому поводу даже любили говорить, разумеется, в шутку, адресуясь к бескомпромиссным спорщикам: "Всем "доволен", как Томпсон". Но надо было отдать ему должное, его хроническому противостоянию, в том, что его нападки заставляли остальных действовать с большей осторожностью и точностью, что, в свою очередь, было только на пользу американцам.

"Неизвестно, ради чего вся эта канитель, — размышлял Том, — пока все покрыто мраком тайны… Но старина Томпсон уже здесь, для того, чтобы расставить во всем свои запятые. Его роль так же ясна, как и моя".

Это подтвердил Макартур:

— Мистер Томпсон возглавляет сенатскую комиссию, которая досконально изучит все материалы нашего дела, и ее выводы будут для проекта жизненно важными. Пора вспомнить, джентльмены, школьные времена, когда мы получали отметки за свои домашние задания. Предполагаю, что принципиальность сенатора будет нам на пользу… Том Стентон, — рука генерала указала на молодого человека в строгом костюме — являвшего всем своим обликом саму суровость и беспристрастность. — Представитель Белого дома.

"Школа Рузвельта, — отметил Редерсон. — Все такие чопорные, все себе на уме, хороши и послушны — какие еще слуги нужны владыке половины мира?"

— Пилано Кали. Сенатор. Комиссия по вопросам вооружения и армии. Благодаря работе и уму этого человека, высадка экспедиционный войск во Франции была успешной. Иногда мне кажется, ни один военный специалист не способен столь тонко и всеохватывающе разбираться в вооружении, как мистер Кали.

Человек в белой рубашке с коротким рукавом вяло улыбнулся, растягивая полные губы. Он был некрасив, но покорял всех своей работоспособностью и эрудированностью. Рассказывали, что он иногда шутит по поводу своей отталкивающей внешности: "В моей родословной какой-то болван, вместо того чтобы вписать, в графу "Предки", "человек", нацарапал в начале списка: "бегемот". Во всем остальном он избегал самокритики, не потому, что не занимался ею вовсе, а просто вел дела так, чтобы не оставалось поводов не только для самобичевания, но и для нападок со стороны. Здесь имела место не скромность, а осторожность профессионального политика: поддержка армии — это всегда сильный козырь, использовать который следует только в особых случаях.

"Если вдруг Америка сойдет с ума и захочет военной диктатуры, — подумал Том, — этот уродец будет единственным, кто сядет на трон и останется при этом в здравом уме. Опасная штука этот Кали, и тем интересная".

— Я прошу прошения у всех остальных, — сказал Макартур, — за то, что не представил вас, но это, джентльмены, не смертельно. За работой вы скоро перезнакомитесь сами, и, смею уверить вас, будете дорожить этими знакомствами всю свою жизнь. Теперь же время приступать к делу. Прошу вас, полковник…

Дарен склонился над картой:

— Спасибо, мой генерал. — Это было модно в обращении к Макартуру. — Сегодня двадцать восьмое ноября тысяча девятьсот сорок четвертого года, — он бросил быстрый взгляд на наручные часы, — вторник, десять пятьдесят три по Вашингтону. Мистер Терингтон, что вы доложите джентльменам?

Со своего места поднялся сухой, уже немолодой, небольшого роста, подслеповатый человек. Он постоянно моргал и щурил глаза.

"Болезнь и песок", — догадался Том.

— К обеду этого дня буря стихнет. Ожидается скорость ветра не больше пяти метров секунду. Небольшая облачность. Незначительное повышение температуры.

— Куда ж выше! — воскликнул Рубен, у которого потом пропитался уже весь пиджак.

— К вечеру атмосферное давление снизится, и пройдет дождь с грозой. Ожидаются обильные осадки. Дождь прекратится, где-то, под утро. Не думаю, что к началу завтрашней программы испытаний погода будет преподносить сюрпризы. Дальняя авиационная разведка это подтверждает.

— Вы гарантируете? — спросил полковник.

Метеоролог улыбнулся снисходительно и мягко, как полагается улыбаться глупости.

— Полковник, невозможно научить погоду жить по уставу. Я лишь оперирую известными мне данными, и никаких гарантий дать не могу.

Дарен предпочел оставить доклад ученого без комментария, показав свое недовольство только тем, что не поблагодарил за доклад.