Багровая книга. Погромы 1919-20 гг. на Украине.

— Я уполномочен от имени рабочих требовать, чтобы в организуемую городскую охрану не входили евреи.

Слова эти были встречены молчанием.

Повеяло кошмаром.

Кто-то скорбно и гневно проговорил:

— Стыдно.

В это время к городскому голове, человеку радикального образа мыслей, подошел солдат и сказал ему:

— Вас просит на минуту офицер.

— Зачем?

— Приказал сказать, что должен о чем-то переговорите с вами.

Голова вышел с солдатом. Публика застыла в ожидании.

Через несколько минут голова вернулся и нетвердым голосом сказал:

— К сожалению, я должен передать вам неприятнее требование, только что предъявленное мне представителем добрармии…

Он помолчал.

Провел рукою по лбу, опустив глаза.

Тихо докончил:

— Чтобы… евреев… не было на сегодняшнем заседании Думы.

Подавленным молчанием были встречены эти слова. Евреи гласные молчаливо поднялись и сейчас же удалились из залы заседания, а вместе с ними в знак протеста ушла и еврейская публика, и некоторые христиане.

Оставшиеся избрали комитет общественной безопасности, которому и было поручено сформировать охрану из местного офицерства.

Над городом нависла тяжелая туча ожидания.

Однако следующий день прошел спокойно.

В тот день вступил в город кавалерийский отряд. Местное население оказало радушный прием добровольцам. Навстречу им на вокзал вышла депутация от городской Думы и депутация от евреев с общественным раввином во главе. На соборной площади был отслужен молебен, на котором было и много евреев. Наутро 2-го сентября неожиданно начался обстрел города; со стороны предместья появился большевистский отряд и прорвался до самого центра. До 2-х часов дня продолжалась борьба. Жители спрятались по домам и боялись выходить во время стрельбы, так что никто не знал, что делается в городе. Потом распространился слух, что большевики выбиты. Потом забродили другие зловещие слухи: будто бы евреи бросали в казаков зажженные лампы, а из некоторых еврейских домов стреляли по казакам.

А в ночь начался погром.

Он сразу принял жестокие формы.

Разносили лавки, квартиры, грабили все сплошь и при этом массами убивали евреев. Убивали в квартирах, выводили во двор — расстреливали.

Погибло более 100 человек.

В их числе убит пользовавшийся в ортодоксальных еврейских массах юго-западного края большим авторитетом духовный раввин Хейн, убита и масса состоятельных лиц.

Очень много случаев изнасилования.

Насиловали старух.

Насиловали малолетних.

По всем дорогам вокруг убивали всех пассажиров-евреев, пытавшихся спастись бегством.

Вешали.

«Подробно описать все ужасы погрома не возьмусь, — говорит свидетель, — могу только рассказать о некоторых случаях, когда откупались от бандитов деньгами. Такой случай имел место с живущим поблизости от меня еврейским кооператором Капланом.

К нему пристал ингуш-офицер.

— Пойдем со мной!

— Куда… зачем?

— Ты большевик… я тебя убью.

Напрасно родные Каплана умоляли офицера, ничего не помогало, он тащил несчастного за собою. Тогда родные бросились к христианам и просили удостоверить перед офицером, что Каплан не большевик.

Но офицер не стал их слушать.

— Не вмешивайтесь не в свое дело, — прикрикнул он.

Христиане вынуждены были уйти.

Долго продолжалась эта пытка страхом казни и, наконец, офицер проговорил сквозь зубы:

— 15.000.

И оставил Каплана в покое.

В некоторых случаях христиане обращались к коменданту города, но он заявил, что сам беспомощен, солдаты его не слушают. Но когда однажды христиане-интеллигенты настойчиво потребовали у коменданта, чтобы он вмешался, он послал своего адъютанта на место происшествия, а когда тот вернулся ни с чем, он сам отправился и приостановил грабеж».

Насколько вздорны все слухи о выступлении евреев против добровольцев, стрельбе из окон и бросании ламп, говорить не приходится, — это просто обычный добровольческий прием в целях оправдания замышляемого погрома.

3-го сентября в Нежин вошли новые части.

Они были размещены по частным квартирам по всему городу, и немедленно же занялись грабежом еврейских лавок и кооператива «Общественная Польза», членами которого состоят и не евреи.

И опять убийства.

Опять насилие.

Надо отметить, что местное население не принимало участия в погроме, наоборот, всячески помогало евреям, оказывая им приют в своих домах. Даже некоторые из крайне правых священников скрывали у себя евреев, подчас целыми семействами. Во время грабежей солдаты выбрасывали товары в толпу, но их подхватывали преимущественно дети или хулиганы.

Погром длился до 9-го сентября.

Потом воинские части, находившиеся в городе, а также и охрана, были посланы на позиции за 12 верст от города. Но и оттуда доблестные добровольцы, особенно казаки дроздовского полка, продолжали наносить визиты городу. Но так как все уже было разграблено, они поджигали еврейские дома.

8. Истребление

Местечко Германовка находится в 50 верстах от Киева. В конце августа ворвалась в местечко банда под предводительством Дьякова. Он сейчас же созвал сход местных крестьян и произнес погромную речь. В конце ее он обратился к парням с призывом:

— Прогуляемся по местечку.

Те его поняли.