Багровая параллель

– Понятно. Пошли обрыв посмотрим, – говорю я Андрею.

Вчетвером подходим к однорядному проволочному заграждению. Внизу шумит море. Скала уходит вниз почти вертикально.

– Говоришь, невозможно здесь залезть? У тебя перчатки есть? – Я поворачиваюсь к старшине.

– Какие еще перчатки? – с недоумением спрашивает старший лейтенант.

– Желательно кожаные. На худой конец, сойдут и матерчатые.

– Да, есть. В казарме, в кармане шинели, – говорит старшина.

А старлей до сих пор, кажется, так ничего и не понял.

Зато старшина смотрит на меня с пониманием. Да и на убитых ему смотреть явно не впервой.

– Ты где войну заканчивал? – почему-то спрашиваю я его.

– В Корее. Тридцатая бригада морской пехоты. В Сейсине мы высаживались, – степенно говорит он. Он говорит «мы», а не «я». Так до сих пор говорят в русской деревне, где «мы» – это весь деревенский мир, то есть община. Потом добавляет: – А так всю войну на Севере, на Рыбачьем пришлось. Не были там?

– Нет, не пришлось, – отвечаю я.

Мы уже отлично понимаем друг друга. Можно сказать, чувствуем.

За этим разговором спустились к казарме. Мы с Андреем заходить не стали. Подождали, пока старшина вынес перчатки, и втроем пошли к воротам. На нас удивленно смотрит часовой.

Пройдя метров сто, обогнули сопку и пошли по тропинке к морю. Скала отвесно поднималась из воды к морю. Прыгая с камня на камень, обдаваемые солеными брызгами, мы прошли метров шестьдесят. Остановились, дальше шла вода, и я начал осматриваться. Скала высотой метров десять-двенадцать. Отсюда снизу она не такая уж и обрывистая. Отрицаловки вообще нет. Участок «зеркала» не очень большой. Я, правда, уже давно не тренировался… Эх, была не была.

Снимаю китель и фуражку, отдаю Андрею. Он смотрит на меня с явным интересом.

– Возвращайся. Жди меня наверху, – говорю я ему, натягивая перчатки.

Конечно, Сашка Панкевич, идя свободным лазанием, взлетел бы здесь на одном дыхании.

Я заранее прикинул камни для опоры и поднялся наверх где-то минут за десять.

Когда я перелез через проволоку и оказался за спиной наблюдателя, тот даже не заметил – увлеченно смотрел в бинокль куда-то вдаль.

Когда я сзади хлопнул его по спине, он, перепугавшись, забыл даже про карабин за спиной.

Детский сад, да и только.

Сигнальные мины на ограждении тоже не выставлены. Тьфу.

А я еще тельняшку на спине порвал, когда под колючкой лез.

Андрей со старшиной поднимаются на позицию.

– Все понятно? – спрашиваю я, глядя на них. Они молча кивают. – Они, а скорее всего, он один поднялся по скале. С нее же спустился самосбросом. Ушли в море, так же, как и пришли. Один был в надувной шлюпке, другой сработал. Это профессионалы. Никаких следов не оставили.

– Вся операция тщательно подготовлена и рассчитана по минутам. Когда был убит оператор, американские самолеты уже взлетели со своего аэродрома. Поэтому у них и прошло все так гладко.

– Вот такие пироги, брат, – заканчиваю я, надевая китель. – И еще, – я поворачиваюсь к старшине, – по-хорошему, на вашу позицию ночью надо бы парочку дрессированных овчарок выпускать. Толку точно было бы больше, чем от ваших бойцов.

Подошел старший лейтенант:

– Может, пообедаете с нами, товарищи офицеры? А потом и поедете. Ваш водитель уже с нашими бойцами поел.

Мы с Андреем, взглянув друг на друга, дружно соглашаемся. Ни он, ни я с утра ничего не ели. А сейчас уже три часа, и неизвестно, где и когда нам придется поесть.

За стол садимся вчетвером. Я уже знаю, что старшина здесь и за зампотеха, и все хозяйство тянет. Так что у меня к нему уважения намного больше, чем к старлею. Хотя он и намного младше меня званием.

С аппетитом съедаем по тарелке наваристого борща. Мы уже доедали второе, макароны по-флотски, когда в маленькую комнатку столовой вбежал дневальный.

– Капитана Василенко срочно к телефону! Какой-то генерал, – выпалил матрос.

Андрей пулей вылетел из-за стола.

Я уже допивал компот, когда Андрей крикнул мне, заглянув в столовую:

– Поехали, Витя.

Я не стал ничего спрашивать, а молча схватил фуражку.

Почти бегом мы дошли до машины. Водитель за рулем, двигатель уже работает. С ходу трогаемся.

– Через два часа нам с тобой нужно быть на КП флота. Будем докладывать командованию, почему на аэродроме Сухая Речка никто ничего не ждал.

Да, час от часу не легче. Не зря же в армии говорят: «Держись подальше от начальства и поближе к кухне». Я закрыл глаза, сделал несколько вдохов и выдохов и постарался успокоиться.

* * *

Мы успели почти вовремя. Опоздали на семь минут, но никто нас за это не ругал. На КПП у нас долго и тщательно проверяли документы. Потом дежурный лейтенант куда-то позвонил и наконец позвал матроса:

– Проводи их.

Командный пункт находится глубоко под землей. Он способен выдержать любую бомбардировку. Оттуда, из-под толщи земли и железобетона, сейчас идет управление всеми силами и средствами флота – в море, на берегу и в воздухе.

Мы спускаемся вниз на второй этаж. Матрос ведет нас по длинному коридору.

Наконец мы оказались в приемной. Невысокий капитан-лейтенант оторвался от бумаг на столе:

– Ждите, вас вызовут. Сейчас у командующего совещание.