Багровая смерть (ЛП)

— Ты поглотила живую тьму, Анита. Это дало твоей собственной некромантии скачок до почти легендарного уровня. Ты подняла каждое кладбище и отдельное тело в окрестностях Боулдера, штат Колорадо, в прошлом году, когда преследовала дух Любовника Смерти, одного из последних членов ныне расформированного Совета вампиров, который не преклонил колено перед организованным Жан-Клодом мятежом.

— Ты говоришь, мятеж. Я говорю, убийство чокнутых уебков, чтобы спасти мир от их планов по распространению вампиризма и зомби-чумы по всей планете.

— Для человеческой расы это был бы апокалипсис.

— Не апокалипсис.

— Не в библейском смысле, хочешь сказать? — уточнил он.

— Да, не как у Иоанна Богослова.

— Ты так говоришь, как будто есть только один вариант Армагеддона.

— Так и есть.

— Ты лично предотвратила два. Мы предотвратили больше происшествий, которые могли уничтожить планету или как минимум человечество как вид. Некоторые из нас пережили последнее вымирание и великую зиму.

— Ты имеешь в виду ледниковый период. Настоящий ледниковый период.

Он кивнул.

Я набрала полные легкие воздуха, медленно его выпустила и сказала:

— Ладно, многие из вас охуительно стары. Ты доказал мне свою точку зрения.

— Моя точка зрения, Анита, заключается в том, что апокалипсис как великое разорение или второе пришествие, важное в некоторых религиях, происходил раньше и наверняка произойдет еще.

— Я не уверена, что мы определяем его одинаково.

— Возможно, нет. Но для апокалипсиса на самом деле должно быть много определений.

— Отлично. Твоя взяла. Давай вернемся к тому, что происходит с Дамианом.

— Ты так нетерпелива для той, кто вероятно проживет еще века.

— Нет уверенности, что я бессмертна, Каазим, но кроме того, я убила больше якобы бессмертных существ, чем кто-либо еще, кого я знаю, так что кто будет жить вечно — обсуждаемый вопрос.

— Довольно справедливо, — сказал он. — Однако ты впитала Мать Всея Тьмы, не имея ни малейшего представления, как контролировать так много силы.

— Это как есть стейк; мое тело автоматически использует энергию пищи, которую я ем. Мне не нужно говорить ему, чтобы образовались кости или больше красных кровеносных сосудов; оно просто делает это.

— А кто-нибудь говорил, что метафизическая пища — это тоже самое, что и физическая, Анита?

Я уставилась на него, пытаясь понять смысл сказанного им.

— Не уверена, что поняла тебя.

— Он имеет в виду, что питаться магией и стейком — разные вещи, — объяснил Дамиан.

Я посмотрела на него, сжимая его руку.

— Ладно, может, я тормоз, но я все еще не понимаю.

— Ты правда думаешь, что могла поглотить Мать Всея Тьмы, одну из создателей вампиров как вида, ту, что создала нашу цивилизацию, наши правила, наши законы, и это никак на тебе не отразилось?

— Она собиралась сделать кое-что похуже, чем убить меня, Каазим. Она собиралась завладеть моим телом и пользоваться им как убежищем, средством передвижения и чем там еще. Она даже пыталась сделать меня беременной, чтобы она могла переместить свой дух в тело моего нерожденного ребенка в случае, если бы не смогла завладеть мной. У меня не было другого выбора, кроме как убить ее единственным способом, которым я смогла. Ты сам сказал: она была просто духом, неосязаемым, неудержимым, поэтому я уничтожила ее единственным возможным способом.

— Съев ее, — уточнил он.

— Да, типа того.

— Ты приобрела немало силы, впитав ее, и Жан-Клод хорошо ей распорядился.

— Так и есть.

— Но это ты была силой, поглотившей ее, Анита, ты, а не Жан-Клод. Ты была единственной, кто встал во плоти против тела, которое она использовала, и выпила межзвездную тьму.

Я вспомнила тот момент и то, что именно так я и подумала: тьма, которая была до того, как свет нашел ее, и которая будет существовать после того, как догорит последняя звезда и мрак покроет все вновь. Но я победила. Я сокрушила ее. Я спаслась и остановила все зло, которое она планировала для остального человечества, остальных вампиров и оборотней — она была злодеем для всех в равной степени. Она хотела завладеть всеми нами и сделать из нас своих рабов или марионеток или же просто поубивать по своей прихоти.

Натэниэл обнял меня сзади, подтянув к своему телу. Он был связан со мной метафизически, когда я поглотила Мать Всея Тьмы. Моя любовь и тяга к нему, Жан-Клоду и другим моим любимым мужчинам помогли мне уничтожить ее. Мать Всея Тьмы не понимала любви.

— Скажи, о чем ты задумалась, Анита, — попросил Каазим.

— Был момент, когда я подумала, что не смогу проглотить тьму, потому что она существовала раньше света, и она будет существовать, когда погаснут звезды. Тьма всегда здесь. Она всегда в конечном итоге побеждает.

— Да, Анита, это правда.

— Но я победила.

— Так ли это?

Я нахмурилась:

— Хватит загадок, Каазим. Просто скажи это, чем бы оно ни оказалось.

— Мать мучила вампиров, которых хотела подчинить. Она преследовала их во снах, и некоторые истекали кровью сквозь кожу точно так же, как Дамиан сегодня.

— Марми Нуар этого не делала, Каазим, потому что она сдохла.

— Она ушла, но ты здесь.

— Да, это то, что я сказала. Я выиграла, она проиграла. Я жива, она мертва.