Багровое око

— Магом я не стану, — возразил Шумри. — А как я тебя нашел — вряд ли сумею объяснить… Мне показалось, что на душе у тебя тяжело, да и Алмена после беседы с тобой выглядела расстроенной. Я думал о тебе. Брел, куда глаза глядят, и думал — и сам собой очутился возле…

— Алмена была расстроенной, ишь ты! — Киммериец скептически усмехнулся. — Ну ничего, она быстро утешится, когда я перестану маячить у нее перед глазами!

— Ты хочешь уйти? — удивился Шумри.

— В жизни своей ничего не хотел больше! И прямо сейчас.

— Ты даже не хочешь попрощаться с Алменой?!

— Мы хорошо попрощались с ней вчера. Правда, я забыл попросить назад свое оружие. Если бы ты сбегал за ним, я был бы очень тебе благодарен.

— Конечно, — немедиец кивнул. — Я схожу за ним и тотчас вернусь. Но ты и в самом деле ничего не хочешь ей сказать напоследок?

— Я же сказал, что нет!!! — рявкнул выведенный из себя варвар. — Я хону только унести поскорее ноги из этих блаженных мест, и если ты будешь медлить, клянусь Кромом, я подожгу все вокруг!..

Шумри не стал больше спорить и благоразумно исчез за деревьями. Вернулся он скоро, как и обещал. В руках он держал меч, лук и стрелы, а также плотно набитый чем-то мешок, сплетенный из травы, и несколько сухих палочек, перевязанных ниткой. Все это он протянул киммерийцу.

— Алмена сказала, что если ты будешь все время идти вдоль ручья, который берет начало из пруда с лотосами, то всего через полдня пути он приведет тебя к южной Границе плато. В этом мешке свежие и сушеные фрукты. Твое оружие теперь с тобой, но она просила, очень просила не обижать никого и не лишать жизни, пока ты не покинешь границ ее леса.

— Передай ей, что я потерплю, — сказал Конан.

— Она сказала, что южный спуск намного круче северного и преодолеть его обычным путем невозможно. Нужно поджечь эти сухие палочки, одну за другой, и тогда на запах их дыма прилетит кто-то или что-то, кто поможет тебе спуститься вниз, чтобы продолжать свой путь дальше.

— Вот как! — Конан усмехнулся, рассматривая палочки. От них исходил резкий, но приятный запах. — Передай же прекрасной Алмене мою благодарность за то, что она так беспокоится обо мне!

— И еще… — Шумри на мгновение заколебался. — Если тебе не опротивело окончательно мое общество, и ты смог бы подождать один день перед тем, как спускаться вниз, дальше мы могли бы пойти вместе

— Ты тоже собираешься уходить? — удивился Конан. — Но тебе-то зачем? Мне казалось, ты пребывал здесь все это время в полном блаженстве!

— Я узнал об одном обстоятельстве, из-за которого я должен попасть в Немедия как можно скорее. Так ты подождешь меня?

Конан пожал плечами. В душе он обрадовался, что продолжать путь они будут по-прежнему вместе, но не считал нужным открыто демонстрировать свои чувства.

— Почему бы и нет? К обществу твоему я кое-как притерпелся. Только одна просьба: все магические штучки, которым тебя обучили здесь, оставь при себе! У меня может сильно испортиться настроение, если ты будешь читать мои мысли, выращивать цветы из сухих прутиков или заниматься еще чем-либо подобным!

— Договорились, — покладисто кивнул Шумри. — К магии это никакого отношения не имеет, но переубеждать тебя я не буду. В таком случае, я не прощаюсь с тобой. Завтра около полудня увидимся!

Махнув рукой, он повернулся и пошел обратно, туда, где в одном из своих «дворцов» ждала его Алмена. Пусть всего лишь один день и один вечер, но он будет видеть ее, разговаривать с ней… ее легкая рука взъерошит ему на прощание волосы. Конан же никогда больше, ни когда Киммериец развернулся в противоположную сторону и зашагал быстро и решительно, продираясь сквозь кусты, как раненый и ослепший от боли буйвол, ломая ветви, поднимая фонтаны брызг, скачками преодолевая ручьи.

Шумри не обманул Конана: Алмена была грустна. Вчерашний разговор и сегодняшний поспешный уход киммерийца расстроили ее. Ей казалось, что она не так говорила с ним, можно было найти иные интонации и иные слова, не наносящие раны, от которой он убегал теперь, словно зверь с волочащимся в боку копьем.

Шумри, не привыкший видеть ее растерянной и печальной, старался не попадаться ей на глаза и не нарушать ее уединения, пока она сама не вспомнит о нем. Впрочем, она вспомнила быстро. Легкая и светлая, обычная ее улыбка зажглась на губах и в глазах, когда Алмена отыскала немедийца, понуро сжавшегося в комок под высоким платаном, шелестящими листьями, похожими на матовое серебро.

— У нас с тобой остался всего один день, Шумри. Не омрачай же его грустью! Давай проведем этот день так, чтобы и сердце твое, и твой ум витали как можно больше. Пойдем! — она поманила его за собой. — Ты видел уже все мои дворцы, но ты не видел еще моего храма. Конан сказал мне, что я не похожа на жриц, которые завывают и воскуривают благовония своим богам. Да, это так — но храм у меня есть. Сегодня я покажу его тебе.