Багровые небеса

Замечание по существу. Если на поверхности Вадим мог поддерживать темп, двигаясь вровень с бойцами в бронескафандрах, которым приходилось обходить препятствия, чтобы не оставить явных следов, то здесь они смогут выжать из сервомускулов всю мощность.

– Если Вадим начнет отставать - понесем его. Время жмет. - Коротко ответил Бугаев. - Что с маршрутом, Рощин?

– Передаю. Нам придется пройти двадцать километров.

– Не хилая база… - Присвистнул Херберт.

– Заткнись и слушай. - Оборвал его реплику лейтенант.

– В тоннелях могут быть расставлены ловушки. - Продолжил Вадим. - Ближайший поворот в пятистах шестидесяти метрах. У каждой развилки, закругления или излома - обязательная остановка. Не рвитесь вперед, идти напролом нельзя. Мне потребуется секунд десять-пятнадцать на полное сканирование открывшегося участка. Соблюдайте это требование, и все пройдет как нужно.

– Хочешь сказать, мы будем двигаться за тобой? С твоей скоростью?

– Именно. - Ответил Рощин. - Не волнуйся лейтенант, постараюсь держать темп.

– Все слышали? - Осведомился командир группы. - Тогда заткнули свои пасти, никаких посторонних разговоров все внимание на сканеры. Постоянно держать Рощина в поле зрения. В этой части операции мы прикрываем его и буквально исполняем полученные инструкции.

Вадим облегченно вздохнул. Не смотря на постоянный рык и грубость, Бугаев похоже обладал достаточной долей здравого смысла. Хотя чему удивляться? На подобное задание могли пойти только лучшие. 

Темп.

По сути, акция на Фрисайде являлась первым настоящим заданием, где Вадим выступал в качестве боевого мнемоника. До этого ему не приходилось принимать участия в силовых операциях, но сейчас, подсознательно оценивая свои действия, он понимал - готовили его именно к подобной работе, причем готовили тщательно.

Обычный мнемоник не выдержал бы физических нагрузок высадки и последующих марш-бросков. Он же двигался, почти не напрягаясь: тело машинально совершало нужные движения, в то время как рассудок Вадима был полностью погружен в восприятие виртуальной реальности.

Одно нисколько не мешало другому.

Боевой режим. Немногим дано понять состояние мнемоника в подобные минуты. Ощущения не сравнимые ни с чем. Пред глазами отнюдь не сумрак древних коммуникаций, а четкое, контрастное распределение энергий, иное восприятие реальности, доступное посредством датчиков нейромодулей, а не традиционных органов чувств. Уникальность заключалась в том, что сигналы от кибернетических устройств обрабатывал непосредственно мозг мнемоника, свободный от недостатков прямолинейности машинной логики, способный принимать мгновенные, неожиданные решения, не теряя при этом способности адекватного воздействия на любую находящуюся в радиусе действия имплантов электронику.

В такие моменты Рощин ощущал себя скорее духом, нежели физическим существом. Его рассудок манипулировал иной реальностью, безошибочно определяя расположение древних защитных комплексов установленных в подземном лабиринте бункерной зоны еще в эпоху первой Галактической.

Их реактивировали недавно. Этот факт не вызывал сомнений: обладая знанием машинного языка при помощи которого программировалось большинство кибернетических механизмов Альянса. Рощин без особых усилий получил доступ в локальную сеть, образованную защитными устройствами, контролирующими тоннели.

Ни одна диверсионная группа не прошла бы тут без поддержки мнемоника. Физический прорыв сопровождался бы постоянным, не прекращающимся ни на минуту огневым контактом. Стены тоннелей оказались буквально нашпигованы различного рода датчиками, под сводами в специальных нишах скрывались стационарные огневые точки, - сложнейшая система пробудилась от энергетической комы, готовая уничтожить незваных гостей, одновременно доложив об их появлении.

Группа продвинулась на полтора километра вглубь древних коммуникаций, когда Рощин остановился, предостерегающе подняв руку.

Впереди смутно угадывалась развилка.

Он ощутил смутное, едва осознанное беспокойство.

Бугаев не рискнул включить сканирующие системы бронескафандра, иначе увидел бы две лазерные турели, выдвинутые в боевое положение.

Вадим напротив, различал их с особенной ясностью. Установки выделялись на общем фоне не только повышенной энергетической активностью, - они, как оказалось, не были связаны с локальной сетью, активность которой Рощин подавил нехитрым для мнемоника приемом, прописав в базы данных сигнатуру[21] группы, как стандартный сигнал, характерный для передвижения механизма технического обслуживания.

Ловушка.

Два обособленных комплекса, заранее развернутых в боевое положение, работали в автономном режиме. На них не сказался взлом сети, и, не продвигайся Вадим вместе с группой, последствия оказались бы плачевными.

– Не шевелиться. Режим максимальной маскировки. - Слова Вадима прошелестели в коммуникаторах, словно слабый шепот ветра.

Он осторожно скользнул по каналам обмена данными.