Багровые небеса (ЛП)

Конечно, он все равно был в два раза выше и в семьдесят раз сильнее, поэтому, когда он протянул руку и снова схватил меня, я не могла ничего сделать, кроме как царапаться, кусаться и ругаться на него. Он просто обхватил меня одной длинной рукой за грудь, прижав мои руки к бокам. За его спиной появились крылья, черные с золотом, и он взмыл в небо, унося нас из леса.

Когда мы поднялись выше, я лихорадочно искала Захака, страх, что он ранен или, что еще хуже, был движущей силой внутри меня. Отчаянные крики вырвались наружу, когда я увидела его в нескольких ярдах от того места, где Драгер схватил меня, сражающегося с четырьмя драконами-оборотнями. К счастью, его матери там не было, так как я знала, что она была большим злодеем, но он все равно был в ужасном меньшинстве.

Я подавилась рыданиями, когда Драгер замахал сильнее, унося нас прочь, пока я не скрылась из виду. Раздался рев разъяренного дракона, и я прижалась к ублюдку, укравшему меня у моей пары.

Что бы ни случилось, я заставлю Драгера заплатить за это. Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

* * *

В конце концов Драгер приземлился и заставил меня пописать, чтобы я не обмочилась прямо на него. Будто я была гребаным ребенком. Затем он одел меня в один из тех ужасных белых брючных костюмов, которые натирали мне кожу, и мы летели, пока красное небо не сменилось темной ночью. Небо больше не освещалось бронзой и золотом. Вместо этого у нас была вечная тьма, и ни одна звезда не рассеивала ее.

Та же тьма просачивалась и в меня, когда я повисла в его объятиях, израсходовав все силы на борьбу. На улице было очень холодно, но Драгер излучал достаточно тепла, чтобы согреть нас обоих, и этот факт меня очень беспокоил. Я не хотела, чтобы кто-то, кто мог бы вот так предать нас, спасал мне жизнь. Предать Заха…

Я отбросила все мысли о нем. Было слишком больно думать о том, что произошло. Я пыталась связаться с ним через нашу связь, но на другом конце было только молчание. Либо проникшие оборотни знали, как блокировать узы, либо Захак был без сознания, и оба сценария были ужасающими.

Чтобы отвлечься, я провела время, строя планы о смерти Драгера и прикидывая, что бы надеть на его похороны. На это мероприятие я пошла только из уважения к его братьям, которые мне действительно нравились.

Я определенно не надену черное или белое, его любимые цвета. Я надену розовое. Ублюдок возненавидел бы этот радостный цвет.

Словно услышав мою мысленную ненависть, его низкий голос прорвался сквозь многочасовую тишину.

- Ты не можешь игнорировать меня вечно, человек. Обещаю, это к лучшему. Захак - злой ублюдок. В конце концов ты ему надоешь, и он тебя выбросит.

Этот мудак попал впросак! Захак бы, блядь, так не поступил.

Он узнает мою историю, чтобы понять, почему кто-то, принимающий решения о том, что для меня лучше, возвращает меня в мое проклятое детство.

- Моя мать была самовлюбленной женщиной, которая все контролировала, - сказала я без всякой интонации. Мой голос тоже был негромким, но у него был сверхъестественный слух, поэтому я продолжила. - Все начиналось с малого: она настаивала на выборе моей одежды, хотя я уже вышла из того возраста, когда для меня нужно было выбирать наряды. Она всегда подталкивала меня к тому, что она хотела, чтобы я носила. Потом стало еще хуже, она ограничила мой доступ к друзьям за пределами школы и отменила занятия спортом. В конце концов, она решила обучать меня на дому. Я тебе об этом уже говорила? Она всю неделю держала меня взаперти в доме под предлогом защиты от внешнего мира. Я чуть не утонула в том гребаном озере в академии, потому что она не позволила мне научиться плавать. Для моего же блага, конечно.

Я судорожно вдыхала и выдыхала, и хватка Драгера на мне неприятно напряглась, прежде чем он ослабил ее.

- Она использовала чувство вины на следующем уровне. Я так часто видела, как плачет моя мать, что считала нормальным плакать каждый день. Раньше я также заставляла себя проливать слезы, что привело к тому, что я стала регулярно жалеть себя. Это была одна из первых привычек, которую Лекси пресекла в зародыше. За ней последовали многие другие, включая мою постоянную потребность сначала согласовывать любое принятое решение с мамой, потому что, если я приму неправильное, она уничтожит меня до основания.

От одного только произнесения имени Лекси вслух у меня защипало в глазах, будто я снова собиралась практиковаться в ежедневных слезах. Может быть, тогда она появится из ниоткуда, чтобы еще раз пнуть меня под зад.

- Я боролась за поступление в колледж, и это был единственный раз, когда отец поддержал меня. И это все изменило. Я встретила Лекси, и она показала мне, что жизнь, в которую меня втравила мать, была отравляющей. Возможно, мне нравится тихая жизнь библиотекаря, и кто-то может сказать, что она ничем не отличается от той, что была у меня раньше, но для меня все по-другому. Теперь я сама принимаю решения. Никто не может указывать мне, что для меня правильно, а что нет. Или лучше для меня.