Багровые пятна

- А вот я не согласен с вами, - пробасил биолог. - Очень справедливо замечено: из этих множеств искусственной ДНК будет сделан не искусственный мозг, не машина, которой можно помыкать, а будет рожден человек искусственным путем, притом человек без естественного облика. Передачи, которые вели вы, с таким же успехом можно осуществлять на ДНК, взятой из человеческой ткани.

- Ну уж нет, - возразил психиатр, - для такой работы, да и для продолжения этой потребуется решить комплекс нравственных, этических и даже правовых задач.

- По-видимому, так, - согласился Ивин.

- Но как же быть со мной? - спросил Быконя.

- А здесь, я думаю, просто, - отозвался биолог. - По всей вероятности, он обратился к Крошечкину, - вы синтезировали ДНК со структурой, идентичной активной части ДНК нервных клеток Быкони. Впрочем, это легко проверить. Молодой человек, не пожертвуете ли для науки микрососкобом вашей кожи?

- Какой разговор!

- Все это так. Но как же увязать раздражение биокристалла и явления, происходящие в психике Быкони? - спросил психиатр.

- Не может ли быть так, что тот комплекс электропотенциалов, которыми Ивин воздействовал на кристалл, является механизмом создания образов кошмарного типа? - в свою очередь спросил Евл психиатра.

- У Быкони возникает не просто кошмар. Вы забываете, что история, постоянно воспроизводимая в мозгу Володи, действительно имела место в прошлом. Она произошла сто лет назад, и, по-видимому, на кого-то из очевидцев произвела сильное, а точнее, потрясающее впечатление, так что навсегда зафиксировалась на генном уровне. Если теперь предположить, что этот человек был предком Володи, то становится ясно, что раздражители заставляют воспроизводиться в памяти картины, которые хранились в неактивной части ДНК, - психиатр закончил, и Евл повернулся к Быконе:

- Вот так, молодой человек, вы задали работу, по существу, нескольким институтам.

- Институты институтами, а я все же хотел бы узнать начало и конец своей истории. Поэтому предлагаю повторить мои картинки еще раз. Только пусть со мной в комнате будет один Евгений Александрович.

Все заметно оживились, а психиатр сказал:

- Да-да, история в самом деле чертовски интересная.

Быконю и Ивина оставили наедине, и спустя несколько минут юноша снова "стоял" перед телом несчастной женщины, багровые пятна жгли ему сердце, и беспомощно трепетал на ветру белый в горошек платочек.

Ивин видел, как двигалось и жило тело Быкони, как он потом сорвался с места и побежал по комнате. Крик Володи врезался в сознание Ивина:

- Это я! Это я убил Виринею! Я!.. Я!.. - бедный парень был не в себе, он охватил голову и в ужасе выкрикивал страшное обвинение.

Ивин остановил сеанс. Прибежали из коридора остальные.

- Евгений!.. Перестаньте! Навсегда перестаньте издеваться над мальчиком! - по-петушиному требовал возбужденный Крошечкин.

Понемногу Быконю привели в нормальное состояние, и наступила мертвая тишина. Быконя начал рассказывать. Он говорил устало, тихо.

Ночью Виринея осталась одна: муж и братья надолго ушли в тайгу. Младенец давно спал в колыбели, и сама Виринея, светловолосая, румяная красавица, высокая и статная, уже расчесывала на ночь свои длинные волосы, собираясь отправиться на высокие пуховики. В окно резко постучали, Виринея вздрогнула: не должен был никто прийти. Спросила, кто. Не ответили. Виринея не открывала, но видела, как в потайную щель, известную ей да мужу, просунулось полотно охотничьего ножа и отбросило щеколду.

- Господи, муж, что ли, шутит... Да вроде кож не его!

Человек вошел резко, широко распахнув дверь.

- Это ты?! - отпрянула Виринея в ужасе. - Откуда ты?

- Я, я. Вот откуда бы ни был, а я.

- Зачем пришел? - совладав с собой и выпрямив спину в струну, спросила Виринея.

- В последний раз спросить тебя пришел.

- Нечего спрашивать, я все тогда сказала. Полюбила я его, да и муж он мне теперь. Повенчаны мы. Уходи!

- Да ведь ребенок-то мой! Вон же она!

- Не твоя она. Его!

- Врешь! Не выходит!

- выходит, все выходит. А ты к Пистимее сходи, у нее, должно быть, точно твой младенец.

Мужчина сверкнул глазами и круто вышел в дверь.

На другой день ближе к закату Виринея ходила в тайгу кликать корову. Медведь вышел из-за бурелома уже обозленный, стоя на задних лапах. Дом был близко, и Виринея помчалась со всего духу. Вбежала в комнаты, рухнула на кровать отдышаться, - глядь, а медведь за спиной стоит... И глядит на нее пустыми провалами глазниц. И видит Виринея, ясно видит, что нету глаз у медведя. Вот тут ее забрал ужас, и она что есть мочи скакнула в окно. И понеслась к речонке. Перелетела ее и упала от удара по голове. В горячке вскочила. Закружилась красавица Виринея, обливаясь кровью, и перед тем, как рухнуть снова, увидала: блеснуло что-то и распороло ей живот снизу доверху. И отчетливо услышал Быконя, как сереющими губами, бесконечно дорогими губами, прошептала:

- Не губи свою душу, люблю я тебя и всегда любила. А пуще тебя - твоего ребенка.