Багровый океан

Хьюстон поймал себя на мысли, что уже с полминуты смотрит, как один из эхиров прокрадывается к его бывшему укрытию. Позади бледнокожего показалась голова его напарника.

Где интересно остальные?

Если прыгнуть в коллекторный канал сейчас, то Хьюстона непременно заметят. Если продолжать стоять, то его заметят еще непременнее. Остается одно.

Хэнс поднял пистолет.

«Два патрона, – думал он. – Два выстрела. Два трупа».

Один из бледнокожих стал осторожно карабкаться по развалившемуся строению, по-прежнему полагая, что Хьюстон находится внутри. Второй присел у стены.

Поймав голову первого эхира в прицел, Хэнс плавно надавил на курок.

В последний момент нога представителя Сообщества вывернула из стены кирпич и эхир, словно мешок, шмякнулся на своего друга.

Пуля чиркнула по бетонной кладке и ушла в сторону.

Хьюстон «нырнул» в коллекторный канал. Несколько пуль вонзились в ограждение приямка, выбив бетонную крошку. Хэнс не мог определить, откуда стреляли, в это время он пропахивал своим телом, преимущественно носом, глубокую борозду в пыли, которой на дне оказалось в два раза больше, чем на развалинах промышленной зоны.

Поднявшись и не дав себе возможности задержаться и прокашляться, Хьюстон рванул по каналу, пригибаясь так, чтобы его голова как можно меньше высовывалась наружу.

Позади послышалась лающая речь бледнокожих. Эхиры не успокоятся, пока не прикончат беглеца, такова их природа… или воспитание. Вообще, Сообщество часто рисковало своими солдатами, преследуя, казалось бы, бесполезные цели. Очень часто эхиры тратили гораздо больше нужного количества ресурсов на убийство какого-нибудь одиночки. Даже если было совершенно очевидно, что одиночка этот «отдаст концы» и без их «помощи».

Может, это и было правильным в условиях войны, но Хэнсу сейчас это казалось полным абсурдом, тем более что он никак не мог стряхнуть увязавшихся за ним бледнокожих «с хвоста».

Канал кончился. Вернее сказать, в этом месте он был пересыпан, и Хьюстону так или иначе пришлось выбираться на открытую местность. Он выскочил из приямка и припустил по усыпанной обломками дороге к ближайшим строениям, успев, однако, обернуться и сосчитать количество преследователей.

Эхиров было четверо. Не так много, если при себе имеется какое-нибудь оружие. Справиться врукопашную с четверыми очень сложно, а притом, что они вооружены, еще сложнее.

Хэнс петлял по дороге, каждую секунду ожидая, что эхирская пуля вонзится ему между лопаток или, хуже того, в ногу. В этом случае придется снова кувыркаться по пыли. Но пока ему везло, пули хоть и свистели над головой, но ни одна из них не смогла достичь цели. Оно и не удивительно – стрелять на бегу не так-то просто.

Внезапно с холма, расположившегося по правую сторону дороги, раздался оглушительный хлопок. В небо взвился столб пыли, полетели какие-то емкости. Ударная волна едва не сбила Хьюстона с ног. Со стороны взрыва прилетел труп собаки, Хэнс едва успел перепрыгнуть его. Несколько металлических бочек, скорее всего ресиверов, покатились с холма наперерез бегущему Хэнсу.

Бледнокожие тут же остановились. Видимо решили, что беглец ведет их к своим. Принципы принципами, а жизнь все-таки дороже.

Хьюстон, решив подогреть их опасения, свернул в сторону холма, едва не угодив под катящуюся емкость.

Выстрелы уже не звучали, пули не свистели. Хэнс сбавил шаг. Несколько испуганных собак выскочили с вершины и, поджав хвосты, промчались мимо него.

Что послужило источником столь мощного «салюта», Хьюстон не мог даже представить. Здравый смысл подсказывал не соваться в эпицентр, но любопытство все же оказалось сильнее.

Остановившись на пару минут, чтобы перевести дух, Хэнс осмотрелся еще раз.

До развалин далеко. Эхиры вроде оставили его в покое, а на вершине холма виднеется какая-то станция. Судя по разлетевшимся воздухосборникам – компрессорная.

Чтобы не рисковать понапрасну и не повторять прежних ошибок, Хьюстон сильно взял в сторону, намереваясь обойти «предприятие» с противоположной стороны.

Паркер пришел в себя. Трудно было сказать, что привело его в чувство: то ли неудобная поза, в которой он пребывал застрявшим между труб, то ли свежий ветерок, принесший прохладу с побережья, а может, боль в вывихнутой руке, резко выделяющаяся на фоне общих страданий организма. Ясно было одно – реальность оказалась намного хуже спокойного, хоть и «удушливого» небытия.

Генерал попытался выбраться из своего «заточения». Сначала высвободил конечности из хитросплетения железа, потом, невзирая на боль, выдернул голову из этих металлических тисков. Вроде все прошло гладко, если не считать что шея в момент освобождения достаточно неприятно хрустнула, но от этого даже стало как-то легче.

Затем постепенно стал возвращаться слух. Внешние звуки начали потихоньку просачиваться сквозь гул, стоящий в ушах. Потом он почувствовал, как песок скрипит на зубах, и долго отплевывался после этого. Еще пару минут он потратил, чтобы прочистить глаза и вытряхнуть мусор из-за шиворота.