Багровый снег

– Всё это, господа, вздор, только сухая теория! Забудьте все теории, все расчеты. Помните одно: нужно бить противника и, выбрав место и время для удара, сосредотачивайте там наибольшее количество ваших сил… Весь ваш дух должен быть мобилизован на месте удара! Хотя я здесь призван уверять Вас, что ваше счастье за письменным столом, в науке, но я не могу, это выше моих сил; нет, ваше счастье в подвиге, в военной доблести, на спине прекрасной лошади. На фронте, в окопах – вот где настоящая школа. Я ухожу на фронт, куда приглашаю и вас! Идите туда, на фронт, и ловите ваше счастье!

Восхищённые слушатели подняли своего лектора на руки…

После этого поручик Арсентьев отправился на фронт, добившись назначения в воюющую армию, несмотря ни на какие предостережения медиков. В боях Ростислав Андреевич проявил себя наилучшим образом и за проявленную доблесть был награждён Георгиевским крестом, а позже и Георгиевским оружием. Только приказ о производстве в следующий чин всё оставался лежать где-то под спудом. Знать, не всякому казаку в атаманах быть… Это тяготило Арсентьева, раздражало его честолюбие, но, тем не менее, впервые с японских боёв он ощущал себя на своём месте. Штабная рутина была для него мучением, а здесь, ежечасно рискуя собой и отвечая за жизни подчинённых, он чувствовал прилив жизненных сил и уверенности в себе. Лёгкое ранение, обострившее старую контузию, не заставило его лечь в госпиталь – слишком много времени было потеряно и без того – и поручик продолжал воевать.

Революция застала его в Галиции и стала тяжёлым ударом. Рушились вековые устои русского общества, устои, которым был свято верен поручик Арсентьев и его отец. Триада Православие-Самодержавие-Народность не было для него пустым звуком, но своеобразным Символом Веры, и гимн «Боже, Царя храни…» пел он всегда с воодушевлением. Фигура Монарха была для Ростислава Андреевича священной, и её низвержение представлялось кощунством. Крах Самодержавия Арсентьев ощутил, как крах всей Российской Империи, а с нею армии и его самого. Последующее события показали, сколь верным было это первое осознание произошедшего.

В разгар военных действий на фронте постоянно собирались митинги, уважение к начальству упало до минимума, офицеры стали бояться собственных солдат, ожидая от них удара в спину. Солдаты бросали винтовки, покидали окопы, оставляли фронт… Тыловые ораторы провозглашали:

– Нам чужой земли не надо, пусть она останется под австрияком. И своей земли достаточно, особливо у помещиков! Свою землю защищать будем, а на чужую воевать не пойдём!

В июле Семнадцатого в районе городка Подкамень судьба снова свела Арсентьева с уже получившим чин полковника Кутеповым. Вместе они, сопровождаемые лишь двумя ординарцами, двигались вдоль линии фронта, наблюдая его паническое бегство. Навстречу попадались бегущие солдаты, с руганью бросающие винтовки, и уже не было человеческой силы, способной их остановить. Ростислав Андреевич приходил в отчаяние. Не выдержав, он налетел на солдата сибирского стрелкового батальона:

– Стрелок, как тебе не стыдно бросать винтовку?! Подбери её!

Солдат обернулся, схватил винтовку и кинулся на поручика. Он несомненно убил бы Арсентьева, если бы не меткий револьверный выстрел Александра Павловича.

– Сволочи! В своих стрелять! – в сердцах выругался полковник и, приметив угрожающее движение дезертиров, вскинул руку с пистолетом: – Назад! Всех перебью!

Солдаты разбежались.

– А ведь вы спасли меня, господин полковник…

– Бросьте! Скачите в тыл, где хотите раздобудьте хоть взвод и защищайте переправу через Сереть.

У перелеска за Серетью Арсентьев приказал развернуть два орудия. С ним оставалось шесть человек. На опушке мирно щипали траву брошенные лошади. Внезапно из леса вышла целая толпа солдат.

– Вы куда? – крикнул поручик.

– Да воды испить.

– Назад! В окопы!

– Да пить хочется, ваше благородие, и всех наших офицеров перебило.

– Назад! Мало вам воды в реке?! – ледяным тоном процедил Арсентьев.

– Ступай сам туда, коли охота! Вы войну развязали – вы и воюйте, а с нас хватит!

– Взвод, на картечь! – приказал поручик. – Прямой наводкой по своим отступающим! Огонь!

Орудия развернулись, и над головами толпы пронеслась картечь. Солдаты угрожающе зароптали, но не стали рисковать и мгновенно исчезли в лесу…