Багровый восход

– Бог поможет. Я приеду, держитесь и ничего не бойтесь – оно крепчает от страха людского.

– Поскорее, я прошу вас, сил уже никаких не осталось!

Женщина продиктовала свой адрес. Тихон нажал на отбой и глубоко вздохнул:

– Что, покой нам только снится? – весело спросил он вслух и тряхнул головой. – Неужели Еремей снова не согласиться?

***

На следующий день, Тихон Анатольевич пришел в церковь. Отец Еремей уже заканчивал службу. Только заметив его, приходской священник помрачнел. Они вышли во двор, и зашагали по скрипучему снегу.

– Когда ты угомонишься? – проговорил тучный Еремей. – Я говорил тебе, что это незаконно?

Тихон кивнул.

– А ты что?

– Двух чертей после того выгнал. Такого пинка им дал – ты б видел!

Священник перекрестился три раза, и прочел молитву:

– Тихон, Тихон! Боюсь я за душу твою. А если помрет, не дай Бог, кто из них? Тебя по судам затаскают. В колонии, с твоим здоровьем – билет в один конец!

Старик сощурился, глядя на золотые купола церкви. Еремей покачал головой. Прошло несколько минут, прежде чем молчание прервалось.

– Архиерей не даст своего одобрения. Он и раньше тебя недолюбливал, а теперь…

– Всех любить надо! – почему-то у Тихона Анатольевича было замечательное настроение. – А то ведь, несерьезно: этого люблю, того недолюбливаю. Он ведь понимает, что я делаю?

Еремей качнул окладистой бородой.

– Такие дела отлагательств не терпят. Архиерей, еще месяц будет все «за» и «против» взвешивать. Люди ведь, в самый последний момент со мной связываются. Если вообще какие-то меры принимают, – Тихон заложил руки за спину. – Есть тип людей, которые предпочитают не замечать, что происходит с их родным человеком, или близким другом. Мол, само пройдет! Представляешь? И человек этот погибает в страшных мучениях.

Снег искрился на солнце, слепя глаза. Они подошли к высоким резным воротам.

– По-христиански это?

– Все так, Тихон. Прав ты, конечно! – священник посмотрел ему в глаза. – Да и ты пойми: нет других, таких же, как ты. Шарлатанов – пруд пруди; настоящих профессионалов – днем с огнем. Да еще политика эта, не для людей вовсе, и бюрократия… сам понимаешь.

– Бывает такое, когда не просто сложно, а невозможно переносить процесс физически и психологически. Видел когда-нибудь беса, с тебя ростом?

Священнослужитель споткнулся на ровном месте. Большой крест на его груди звякнул цепочкой.

– Я их вижу, тварей этих. Говорил тебе, и повторю: мы не одни. И то, что ты там читаешь, в зале, имеет большую силу. Напиши архиерею задним числом, придумай что-нибудь.

– Посмотрим. Что еще с тобой, неугомонным делать? А сила молитвенного слова, и без твоего экзорцизма известна!

– Но, только я это использую, здесь и сейчас, и буду продолжать, пока живу. Люди слабы. Пороку легче поддаться, чем свет в себя впустить. Ты примешь исповедь?

Священник повернулся к нему:

– Я после твоих откровений, спать не могу целыми днями!

– Попробуй спать по ночам! – Тихон Анатольевич задорно подмигнул старому знакомому.

Глава четвертая

После двухдневного поста голова слегка кружилась. Зато в теле появилась такая легкость! Тихон Анатольевич даже сосчитал ступеньки по дороге к остановке. Доехал спокойно, без происшествий. На обочине заметил одинокого Шиша, бросавшего маленькие снежки в прохожих. Старик погрозил ему пальцем, тот пискнул и исчез. Найдя нужный дом, Тихон постучал в дверь. Ему открыла женщина с изможденным лицом. Где-то в глубине дома, кто-то громко ругался и кричал. Старик снял шляпу и слегка поклонился:

– Я приехал, как обещал. Он здесь?

– А? Это вы? Я вас иначе представляла! – женщина устало отступила, пропуская гостя. – Да, он наверху.

Тихон оставил пальто и шляпу на вешалке, взял портфель и бодро зашагал по лестнице вверх. Крики становились все громче. Будто кричавший знал, кто поднимается. Старик отворил дверь и вошел. В просторной комнате, на большой кровати лежал подросток и истошно матерился. Руки и ноги его были привязаны к углам кровати толстой веревкой. Увидев вошедшего, он вдруг оскалился и заверещал так, что заложило уши. Женщина за спиной Тихона закрыла рот платком. На ее глазах навернулись слезы.

– Здравствуй, Алеша! – старик поставил портфель на стул. – А тебе, зараза, что внутри него засела, предлагаю выйти сейчас или…

Он достал Святое писание и раскрыл на нужной странице.

– Я вырву зубами твой гребаный язык, мразь! –вдруг зашипел злобой привязанный, не своим голосом.

Женщина охнула.

– Так! – обернулся к ней Тихон. – Мне нужны несколько помощников посмелее. Желательно, физически крепких мужчин. Найдутся такие?

Мать одержимого мальчика закивала и убежала вниз. Тихон подошел к окну и задернул штору:

– Что ж, начнем, помолясь!

***