Багровый закат над Западным морем (СИ)

– Это же очевидно, ламэлин. Сирены происходят от Диких. Так они мечтали вернуть себе ноги и внешний вид обычных Оиилэ, что нашли для этого весьма варварский способ. Угадаешь какой? – Лэина отрицательно покачала головой, и Рагавурр довольно ухмыльнулся. – Они пьют кровь наземных, чтобы успокоить и ослабить в себе Волю Океана.

– До сих пор?

– Вспомни мать Аруога.

Да, именно за это отец Аруога отказался от супруги. Она поднималась на поверхность и похищала Гаанэ, чтобы поить их кровью своего маленького сына.

– В Аруоге смешалась, пусть и очень сильно разбавленная, кровь Диких и горячая кровь Лаан, а после Луна отметила его, как наследника. Поэтому Воля Океана с ранних лет сводила его с ума. И какая мать, зная способ облегчить страдания ребёнка, им не воспользуется?

Лэина помнила Аруога в юности: горячий нрав, непредсказуемые поступки. Он использовал свою силу и не обращал внимание на последствия. Но Лэина не могла винить двоюродного брата. Он не был властен над собой. И это большое счастье, что для него нашлась достойная супруга, забравшая часть сводившей его с ума Воли на себя.

Очередная волна подтолкнула их ближе к тёмным и острым скалам, и Рагавурр, не задумываясь, обхватил Лэину за талию, притягивая к себе и защищая ответной волной. В последнее время он не церемонился и не спрашивал у неё разрешения. И, даже если его забота порою казалась излишней, Лэина не отталкивала его и не отчитывала. Она принимала его чувства и позволяла ему вести себя эгоистично и напористо, а иногда и по-собственнически. Ей нравился такой Рагавурр намного больше, чем прежний, полный тайн и пропитанный ядом издевок и недоверия. Он позволил себе думать, что она отвечала ему взаимностью, и их отношения стали меняться.

Откажи она ему тогда, в Скалистом городе, и отправься назад в Улиан Гиугин, их дороги могли бы никогда больше не пересечься. Но сейчас она уже не представляла, что бы делала без его внимания, долгих и пронзительных взглядов, фамильярных «-ламэ» и «ламэлин» и настойчивых прикосновений. Как только стена недоверия между ними рухнула, всё стало просто и понятно, и так необходимо.

По-прежнему находясь в объятьях Рагавурра, она встретилась взглядом с Ноулом. Парень смотрел на них озадаченно, будто не понимал, что вообще может связывать их пару. И винить его за этот взгляд Лэина не могла: ещё пару месяцев назад она бы и сама рассмеялась над вероятностью помолвки с Морским змеем.

Жених отпустил её, лишь когда кладбище кораблей, а с ним и скалы остались позади. Теперь наконец можно было немного расслабиться и не опасаться, что океан снова толкнет их на кривые каменные зубы.

Издалека послышалось неразборчивое, но красивое пение.

– Это они? – Голоса казались Лэине невероятно мелодичными. В Улиан Гиугин тоже порою пели, прося предков о помощи, но никогда это пение не было столь завораживающим.

– Да. Сирены поют, почти не умолкая.

– О чём же они просят?

– А разве это похоже на просьбу? – Рагавурр вновь насмешливо прищурился и с любопытством взглянул на Ноула. – А ты крепче, чем кажешься. – И, вновь повернувшись к Лэине, продолжил, – Будь ты мужчиной, ламэлин, ты бы знала, что они не просят, а зовут. Полагаю, и отец Аруога когда-то не смог устоять. Этот зов не слышат только те мужчины, в ком тоже есть кровь сирен.

– Моряков в последние годы мало, – вмешался в их разговор Ноул. – Кого они так настойчиво зовут?

Чем ближе они подплывали к городу, тем громче звучало пение, и тем азартнее становился взгляд Рагавурра. Он хитро покосился на Ноула.

– Не забывай, что они мечтают избавиться от Дикой крови. А для этого им нужны обычные Оиилэ. Чем разбавленнее кровь их детей, тем слабее в них наследие Диких.

Вдалеке показался неравномерно светящийся защитный покров Лаомэ Гиугин. Его очертания были едва различимы из-за поднятого штормом песка.

– Как думаешь, этот город тоже для нас закрыт? – спросила Лэина, и Рагавурр пожал плечами.

– Возможно... А возможно, и нет. Кому захочется связываться с сиренами? Я бы на их месте так рисковать не стал.

Шторм бушевал вовсю, когда они доплыли до светящегося купола Лаомэ Гиугин. Его свет отличался от привычного ровного сияния Защитных покровов в подводных городах. Он пульсировал, как биение сердца, вырванного из груди. Он мерцал прерывисто, неровно. Его всполохи отзывались в теле дурным, тревожным предчувствием. Город отталкивал и заставлял сомневаться.

Сквозь поднятый со дна ил не разглядеть было ни домов, ни улиц. И только ветвистые, выполненные в форме кораллов ворота обозначали вход на главную улицу. Возможно, много лет назад, когда ворота эти только установили, они подчёркивали красоту и уникальность города. Но сейчас, покрывшись илом и потемнев, они лишь усугубляли атмосферу отчуждения.

Ветвистые створки ворот, словно разверзнутые губы, приглашали в пасть этого каменного хищника. Случайно забредшему сюда прохожему не стоило и мечтать о лёгком освобождении.

Теперь Лэина понимала, почему люди Лоумара могли опасаться сирен. Будь её воля, она бы тоже не пересекла границы избегаемого обычными Оиилэ города.