Багровый закат

Элька внимательно выслушал предложение гостей. На его лице, опалённом печным жаром, отражалась напряженная работа мысли. Затем, собрав в кулак короткую густую бороду – жест, ставший с недавних пор привычным, – переспросил:

– Не ошибся ли я, услышав от уважаемого архитектора Публия заказ на миллион единиц: кирпичей, плиток и различной посуды?

– Нет, – подтвердил архитектор, – миллион кирпичей – это именно то, что нам понадобится. – Он сделал паузу и жестко добавил: – Причем в кратчайший срок!

Однако, заметив растерянность на лице Эльки, более мягко продолжил:

– Наш опыт показывает, что это вполне осуществимо, если в дополнение к имеющимся обжиговым печам, построить новые.

Публий кивнул Корнелию, и тот, вытащив из жесткого кожаного футляра, несколько листов папируса, развернул их перед сидящими мужчинами.

Сдержанная улыбка озарило лицо Бен-Цура. Он не видел подобных чертежей с того самого времени, когда они с Эльазаром, молодым рекрутом из Иудеи, будущим отцом Эльки, строили гончарные печи в крепости далёкого Дура-Европоса.

Приняв эту улыбку, как снисходительную критику его чертежей, Публий подтянулся, встал и вновь сухо спросил:

– Командующий отвергает моё предложение?

– Напротив, – спокойно, не гася улыбки, ответил Бен-Цур, – твои чертежи не просто точны, они предельно детализированы. Жаль, что у меня не было подобных чертежей, когда мы строили с отцом мастера Эльазара керамические печи в крепости…

– Дура-Европоса? – перехватил разговор Публий

– Да, – кивнул Бен-Цур.

Вошла Шифра. Она успела переодеться. Голубая туника, была подвязана узким поясом. Такого же цвета широкая лента прижимала поседевшие, но все еще густые, заплетенные в косу, волосы.

Бен-Цур смотрел на неё и чувствовал, как его сердце захлестывает волна горячей любви к этой женщине.

"Нет, её красота, не померкла, – с радостью думал он, – она лишь притаилась в лабиринте нелегко прожитых лет".

Рядом с ней стояла Бат-Шева. Элька не поверил своим глазам. В светлой хламиде, подтянутая широким поясом, она казалась стройной и совсем молодой. Большие серые глаза излучали загадочное сияние. Её трудно было узнать.

Не только Элька не мог оторвать от неё удивленного взгляда. С непонятным интересом смотрел на неё и римский офицер c новенькими знаками отличия по имени Корнелий.

– Квадратные печи, изображенные на аксонометрии, – продолжал, меж тем, Публий, – весьма эффективны. Это, по сути дела, четыре печи в одной.

– Счетверённая печь, – подтвердил Бен-Цур. – Подобные печи я видел в Афинском квартале керамистов.

– Именно, – подтвердил архитектор. – Каждый из четырех углов представляет собой самостоятельную печь, с отверстием для загрузки сырца и выемки обожженных изделий. При этом сохраняется единая вытяжная труба, – и Публий провел мизинцем по чертежу, указывая на дымоходные каналы, сходящиеся у нижнего основания трубы.

– Однако, – продолжал он, – как я успел заметить еще до совета землемера, участок земли мастера Эльазара позволяет соорудить максимум один подобный агрегат. – Немного подумав, Публий добавил:

– Нам же понадобится, не менее четырех или шести. Он окинул взглядом дом Эльки и прилегающие к нему горные выступы.

Наконец с искренним сожалением закончил:

– Видимо, придется от услуг мастера Эльазара отказаться.