Утро наступило неожиданно, застав Лесли врасплох. Она не помнила, как именно заснула, но просыпаться совершенно не хотела. С улицы доносился лай собак, которых она была готова проклясть. Несколько бессонных ночей давали о себе знать, голова была чугунная. Лесли с трудом открыла глаза, тут же сощурившись от яркого света.
Времени было уже двенадцать дня. В комнате она была одна, и никаких следов охотника. Собаки не умолкали, заставив таки подняться с неудобной промятой кровати. Чувствовала себя она паршиво, дойдя до ванной с ужасом взглянула на себя в зеркало. С каким бы монстром они не столкнулись, она точно могла бы хорошенько его напугать своим видом.
Спуститься вниз она смогла только через полчаса. В доме было прохладно, из раскрытых настежь окон дул сквозняк, поднимая вверх занавески. Лесли куталась в огромную вязаную кофту, широкий воротник которой удобно закрывал пластырь на шее. Пахло свежей выпечкой и жареным мясом.
Пройдясь по комнатам она не обнаружила никого, кроме Дина на кухне, подпирающего рукой щеку, оказавшегося в кипе документов на дом и полицейских отчетах. Лесли села напротив, прихватив со стола еще теплый пирожок. Охотник поднял на неё взгляд.
— Где все?
— До шести часов дом в нашем распоряжении, — охотник устало потер переносицу, — как ты? В норме?
Лесли кивнула, растянув губы в улыбке. До нормы ей было слишком далеко, хотя впрочем это было её перманентным состоянием. В полном порядке она не была уже много лет, с тех пор как взяла в руки оружие. То, что происходило сейчас было хуже, чем обычно, но не было толку в том, чтобы давать волю слабости. Достаточно и страха, что уже овладел телом.
— Когда я заснула? — пирожок был восхитителен на вкус, и она позволила себе говорить с набитым ртом, — не помню такого. И почему не разбудил?
— Ты себя видела? В таком состоянии ты не то, что плохой боец, тебе в руки опасно оружие давать.
Она больше не спорила, доедая свой пирожок. Отдых действительно пошел ей на пользу. Мысли стали намного яснее.
— Спасибо, — она кивнула на документы на столе, — что-то новое?
— Отчеты. Скукота и еще раз скукота. Это бесполезно, у них нет ничего на этот дом кроме одного случая, как и в других местах. Оно следует от одного дома к другому, вместе с жильцами, а потом ждет когда придет кто-то новый и все повторяется заново. В остальном в домах все чисто. Ничего необычного.
Действительно, не считая пары эпизодов, дом был самым обычным. Родители и мальчишки ничего не замечали, или по крайней мере ничего такого, что они не могли бы объяснить. Дом был пуст, когда они приехали. Лесли аж подскочила на месте, нервно вытирая руки о кофту. Как только она могла не обратить внимания!
В гараже было еще холоднее, лампочка тоскливо мерцала, освещая запыленное место. Дин последовал за ней, не отставая. На полу ничего не было, и Лесли принялась просматривать стеллажи с коробками, ища ту самую, которой быть тут не должно. Инстинкты внутри неё кричали о том, что вот оно! Она была на верном пути, готовая наконец зацепиться за скользкий кончик запутанной нитки.
Винчестер не мешал ей, с интересом наблюдая за тем, как она бубнила себе под нос, открывая коробку за коробкой, доставая всё с дальних полок. Нет, она не могла ошибиться, и ночью она определенно слышала именно этот звук, словно привет из прошлого. Бежевая, помятая коробка нашлась в самом низу, под пачкой утеплителя. Лесли вытащила её на свет, словно главный приз, поднимая над головой.
— Нам срочно нужна белая стена или простынь.
Они развесили простынь в её спальне, плотно зашторив окна. Осторожно вытащили старенький проектор, готовый развалиться в любой момент и упаковку пленок. Охотник управлялся с этим намного лучше неё, ловко устанавливая аппаратуру и пленку. Лесли же надеялась, что не ошиблась и родители не успели купить ничего подобного. Мама терпеть не могла такое барахло, продав все старые вещи.
Названия у пленок были самые обычные, словно их оставил прошлый жилец дома. Пикник у озера, прятки, ужин… Первым был пикник. Проектор поставили на стул. Лесли села на кровать рядом с Дином.
— Просто вечер мелодрам какой-то. Жаль без звука.
Лесли шикнула на него, чтобы мужчина не мешал. На записи трое детей играли на берегу озера, сражаясь деревянными палками, словно древние воины. Они что-то кричали друг другу, не замечая трясущейся камеры, направленной прямо на них, пока к ним не подошла, вероятно, мать, раздавая тарелки с едой.
— Не твои родственники?
— Точно нет. Только посмотри на них, они все рыжие.
Картинка сменилась. Наступила ночь, снимающий светил перед собой зажженным факелом, медленно продвигаясь вдоль берега озера. Перед ним мелькали кусты, поляна, расстеленный плед с недоеденной едой. В темноте было трудно что-то разобрать, но когда камера повернулась к воде, огонь осветил четыре плота, качающихся на воде. И тех, кто был к ним привязан. Трое мальчишек и мать, едва могли пошевелиться, смотря прямо в объектив.