Байбаков

С руководителями разных стран встречался наш герой. Среди них — шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, премьер-министр Индии Индира Ганди, генеральный секретарь Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар, президенты Чехословакии Людвик Свобода и Густав Гусак, генеральные секретари Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт и Эрих Хонеккер, генеральный секретарь ЦК Болгарской компартии Тодор Живков, председатель Совета Министров Польской народной республики Войцех Ярузельский, президент Югославии Иосип Броз Тито…. Ну и конечно же легендарный команданте Кубы Фидель Кастро. Много лет их связывали удивительно теплые дружеские отношения.

Фидель — могучий красавец, аристократ, выпускник юридического факультета Гаванского университета, герой Кубинской революции, которая покончила с режимом Батисты. Он сражался под лозунгом «Родина или смерть», а стал всемирно известным коммунистом. Говорят, у Фиделя не было иного выбора — на этот путь Кубу толкнула наглая политика Соединенных Штатов. СССР же, напротив, принял Остров свободы с распростертыми объятиями. Помимо соображений чисто стратегического характера, сказалась и харизма команданте. Это был не казарменный, кровавый диктатор, а истинно народный и любимый вождь. Кубой он правил почти 50 лет вплоть до 2008 года…

Впервые Байбаков встретился с Фиделем в феврале 1971 года. Незадолго до этого председателя Госплана СССР вызвал к себе Брежнев и сообщил: «Николай, лети на Кубу. Поможешь с планированием. Фидель пригласил персонально тебя. Встретишься с ним, обменяешься мнениями; посоветуешь, что и как им делать». Сказано — сделано…

Первая личная встреча состоялась в посольстве СССР. Разговор с глазу на глаз. Только Кастро, Байбаков и переводчики. «Та беседа, длившаяся почти три часа, — много лет спустя вспоминал Николай Константинович, — носила в основном общий, ознакомительный характер. Я обстоятельно обрисовал состояние дел в экономике Советского Союза, говорил не только о достижениях, но и о трудностях, о поиске путей их преодоления. После этого Кастро рассказал мне о становлении экономики Кубы». Байбаков был удивлен: феноменальная память, всестороннее знание дела, способность сжато и точно определять факторы развития. «Я понимал, — говорил Николай Константинович, — передо мной необыкновенная личность». Но ничуть не меньшее впечатление произвел он и на самого Фиделя. На следующий день руководитель кубинского государства с широкой улыбкой сообщил ему: «Я проверил все цифры, которые вы назвали. Вы ни в чем меня не обманули». Следующие три недели они провели вместе: колесили по стране (причем за рулем автомобиля сидел лично Кастро), вели долгие обстоятельные беседы. Фидель раз и навсегда решил: этому человеку он доверяет.

Почему сближаются совершенно не похожие друг на друга люди — это всегда загадка. Страстный, темпераментный, очень эмоциональный Фидель и всегда спокойный, выдержанный, сохраняющий холодный ум Николай Константинович. Что это — противоположности сходятся? Возможно… Но было то, что их, безусловно, объединяло. И Кастро, и Байбаков — оба были в первую очередь патриотами, и не такими, которые на каждом углу кричат о любви к своей стране, а такими, которые думают — как построить новый завод, как открыть нефтяное месторождение, как наладить то, то и то…

А наш герой встречался с Фиделем много раз. Было разное — и сложные переговоры (особенно острым был вопрос о поставках и ценах на кубинский сахар), и дружеские вечера… А последняя их встреча состоялась в апреле 1995 года, когда Николай Константинович прилетел на Кубу по приглашению Фиделя Кастро. Остров свободы, лишенный тогда поддержки СССР, находился в критической ситуации. 84-летний компаньеро Байбаков пересек моря и континенты, чтобы хоть чем-то помочь компаньеро Кастро. Как обычно, теплая встреча, долгие разговоры. Как вспоминал очевидец А. С. Гинзбург, бурно и с интересом они обсуждали возможности и пути увеличения нефтедобычи…

Дорогой наш юбиляр

Так уж получилось, что в дни, когда активно велась работа над этой книгой, у близких мне людей прошла череда юбилеев. Справляли по-разному: то с большим размахом, то очень скромно… И невольно я задумалась: а как же отмечал свои «вехи» Николай Константинович? То, что удалось «раскопать», лишний раз показало: ну не такой, как все, Байбаков! Торжественные приемы, парадные речи — наш любимый, наш дорогой… Он слишком хорошо знал цену всей этой мишуре.