Байкал. Книга 3

Мы уже два с лишним года шли по морям и добрались до дальних-дальних южных морей, где, как и на дальнем севере начинались льды и снега.

– Здесь и вовсе чудесная страна, Аяя, – сказал Орсег, когда мы проплывали мимо ледяных гор, оставив корабль на свободной воде, потому что Орсег предупредил, что дальше идти на корабле нельзя, льды раздавят его. А вот сами поплыть мы могли.

– Куда?! – испуганно воскликнул Дамэ. – Льды, простынешь!

Орсег вскользь взглянул на него и сказал:

– Не волнуйся, не простынет, на то и я рядом.

Дамэ вспыхнул, хотел возразить и, скорее всего, сказал бы дерзость, но Рыба незаметно толкнула его в бок. Это не укрылось от глаз Орсега, и он сказал мне об этом позднее, когда мы уже шли по льдине вдвоём.

– Этот твой раб, этот демон, он ревнует тебя. Он только твой раб или ты из-за него не хочешь выйти за меня?

– Дамэ?! – удивилась я. – Да ты что, Орсег! Было бы так, разве я не сказала бы сразу?

Он пожал плечами. На мне надета была шуба из шкур морских нерп, но мех был слишком твёрдым упругим, мешал легко двигаться, однако, позволял плавать и не промокал. И сейчас я повернула голову, но капюшон, мешал мне заглянуть в лицо Орсегу. Он сам развернул меня, неожиданно сжав мне плечи.

– Отвечай, Аяя, кто живёт в твоем сердце и не даёт там поселиться мне? – его глаза почернели, как чернеет море, затевая шторм. – Кто он, я теперь же отнесу тебя к нему, коли ты так любишь его!

Я вздохнула, если бы я только могла хотя бы увидеть, хоть раз коснуться его, того, кого я люблю…

– Нет никого, Орсег, не к кому нести… Только в моей душе и остался.

– Нельзя жить со смертью в сердце.

– Можно. Хоть и не жизнь то, а лишь подобие, – я отвернулась, вывертываясь из его рук, но он и не задерживал. – Но в моём сердце нет смерти, Орсег, там просто нет… того, что нужно тебе.

Мы снова пошли рядом по льду, который оказался не белым или серым, как бывал у нас на Байкале или тёмно-синим, потому что через него просвечивали воды Великого Моря, как глаза Эрбина, о котором у меня тоже болела душа, всё же и он стал мне дорог, как бывает дорог тот, кто прилипает, прикипает к сердцу помимо воли, так вот тут лёд был и голубым, светящим из-под снега, и ярко-синим, как небо, но с морским изумительным оттенком. А какие величественные и великолепные формы он принимал здесь! Я сказала об этом притихшему Орсегу, когда мы молча промерили шагами уже версты три.

– О… да, – будто опомнившись, проговорил он. – Я ведь и привёл тебя сюда, чтобы ты полюбовалась, на какие чудеса способна вода. На вашем Море бывает лёд?

Я улыбнулась и рассказала ему, немного обескураженному и как никогда тихому сегодня, какой лёд у нас бывает на Байкале, как трещит он среди зимы на груди живого дышащего Моря.

– И он такой прозрачный, что сквозь него видно рыб, а то и дно увидать можно!

– Не может быть этого!

Я засмеялась:

– Вот какой странный ты, такие мне невероятные чудеса показываешь, а в мои чудеса не веришь!

– Верю, что ж, ты не лжёшь мне, – нерадостно проговорил он. – Под стать льдам этим многотыщелетним и разговор наш, а? Так нет надежды у меня?

– Орсег, ты же сам говорил, что спешить некуда… Что же вдруг заторопился? С расспросами приступаешь сегодня? В любви и браке тем более, привычка и дружба тоже большое дело…

Он посмотрел на меня с грустью, и не говорил больше, отвёл назад на корабль и не показывался, больше месяца. За это время мы успели повернуть на север и уже шли вдоль большой земли, прекрасной, всё более и более богатой невиданными чудесами, животными и растениями, цветущей. Поистине сказочные животные попадались нам на берегах. Скакали по веткам большим деревьев, похожих на гигантские кисти, и других, увитых одними ветвями без стволов.

Видели мы на берегах и ужасных зубастых тварей, похожих в воде на плывущие брёвна, они едва не перевернули лодку, что направилась, было к берегу, набрать чудесных фруктов, о замечательном вкусе которых были хорошо осведомлены мореходы, а нам, байкальцам, они были в новинку.

Но видели и других: огромных, как серые скалы с двумя хвостами, один как положено сзади, второй же посреди лба. Но будто этого Творцу было мало: он поместил по сторонам этого громадного лба здоровенные уши, похожие на громадные лопухи, которыми зверь обмахивался, как опахалом. Когда же из хвоста на голове, чудной зверь издал приветственный рык, похожий на звук трубы, мы поняли, что это не хвост никакой, а нос.

– Нос, верно, госпожа Аяя – сказал Гумир. – Подобных же зверей мы видели в большой и величественной стране, что далеко на полдень от вашего между громадными горами и океаном.

– В ту страну хаживали наши купцы, – сообразила я. – Привозили необычайной красоты перловины, удивительные приправы и специи, ткани, краски и рассказы, в которые никто не хотел верить.

– Да, госпожа, благословенная жаркая многонаселённая страна.