Байкал. Книга 5

– Как она хороша, а, Арий? Как же хороша! Как никто боле на всей земле. Как ни одна из женщин, – усмехнулся Диавол. – Хороша, да? Не зря ты взял мою руку? Сколь лет она твоя теперь? Сколько веков прошло? Сколько утекло песка в часах Времени. Ты и считать забыл? А я скажу тебе: целые пустыни утекли с тех пор. А она всё твоя. И не вспоминает ни об Эрбине, ни о мире, которого ты лишил её, ни о той безмерной власти, что у неё в руках, но которую она презрела ради тебя. Кто тебе всё это дал?

– Ш-ш-ш! – я поманил его прочь из дома. – Не смей шуметь тут!

Он весело расхохотался, но странно тихо, не грохоча, и отступив от ложа, последовал за мной на двор.

И уже на дворе полным голосом я ответил, едва не срываясь на крик, зло рыча:

– Не ты дал её мне! Никто и никогда не давал мне того, чем она одарила меня сама, потому что её сердце лежало ко мне!

Но Лукавый, похохатывая, покачал головой, обходя меня вокруг, оглядывая с удовлетворением, а было чем быть довольным, я и впрямь теперь глядел красивее, чем всегда, должно быть Его кровь придала мне красоты. И, качнув головой, сказал:

– Но её сердце неплохо лежало и к Эрбину, Арий, – Он остановился передо мной. – Она очень любила его, и не спешила оставить ради тебя, но ты отвратил её от него. А, как, и с чьей помощью? И, самое важное, КАК?

– Замолчи!

– Больно ты дерзок со своим отцом, Арий! – снова засмеялся Диавол. – Не нагличай, иначе, весь мирок твой, с таким удовольствием созданный и бережно хранимый, полетит в пропасть, как и тот прежний, Байкальский… Али ты попривык терять-то? И всё же, давненько живёшь в спокойствии, благодаря мне.

– Не стращай, Сатана, – скривился я. И заторопил: – Чего Ты хочешь? Для чего явился?

– Сейчас говорить не стану, – ответил Он. И уже не обнажён вроде, чёрный глянцевый плащ на Его плечах, укрыл всю его очень стройную и сильную, широкоплечую фигуру.

Он остановился возле меня, и сказал, сверкнув глазами:

– Завтра прилетишь к реке Иордану, покажу тебе кое-что.

– Для чего?

– Я был нужен тебе, я тебе помог, теперь ты понадобился мне.

– Я не стану служить!

– А я служить и не просил. И теперь не попрошу. Я взял тебя в сыновья, Арий, и просто так ты от меня не можешь отвернуться ныне. Завтра жду на брегах Иордана.

– Я не могу перемещаться мгновенно.

– Можешь. Не пользуешься, но можешь. Нет почти ничего, чего не может мой сын. Но до завтра!

И пропал.

А я остался, размышляя, немедля взбунтоваться и напомнить Ему, как Он сам, своим словом отпустил меня на волю или погодить и не сердить Его, ведь немедля за этим последует Его гнев и какая-нибудь беда…

Я решил погодить, но беда в виде Дамэ, нежданно явившегося сюда, всё же посетила меня.

– Тебе пора, Дамэ, – сказал я.

– Что и отдохнуть не позволишь?

– Не позволю, я страшно ревнивый муж, Аяя не жаловалась тебе?.. Потому не могу оставить тебя, не обессудь и не держи сердца. Ты и так пробыл здесь слишком долго в моё отсутствие. Ведь и подгадал, следил, должно?..

– Ар… – ахнула Аяя, сокрушённо качнув головой.

– Не волнуйся, Яй, с горы не скину его, до самого дома доставлю, где бы он ни был, – хмурясь, ответил Арий. – Мировасору мне достанет сил отвесть глаза.

– Мой дом вовсе не там, где дом Мировасора, я уж говорил тебе, – проговорил Дамэ негромко.

– Мне плевать, где твой дом. Скажешь, куда, туда тебя и доставлю.

– Мой дом там, где дом твоего брата, – сказал Дамэ, глядя мне в глаза открыто и без боязни. – Не забыл ещё Эрбина?

– Не говори со мной так! – рассердился я, какое право имеет этот наглец, этот разжалованный чёрт, пытаться уязвить меня в самых сильных, самых болезненных моих чувствах?..

…Что-то промелькнуло в лице у Ария, когда я упомянул имя его брата, грусть ли, или желание сказать что-то, мимолётное, но ясное, расправились складки меж ровных широких бровей, глаза заблестели светом. Однако в следующий миг, Аяя сойкнула:

– Передай здравия Эрику! От меня и… и от нас!

Этого мига хватило, чтобы взгляд Ария потемнел, сверкнул воронёной сталью, вместо просвета голубого неба меж туч, черты снова стали резче и сам он, словно старше.

– Идём, Дамэ, в другой раз поговорим, – сказал он, хмурясь и не оборачиваясь на неё.

– В другой?

– Да, так. Заскучаешь об Аяе, позовёшь.

– Как?

– А ты шибче думай о ней, я услышу… – скривил затвердевший рот Арий. И я не понял, в его словах больше угрозы или шутки.

Оказалось, ни того, ни другого. Мы с ним спустились по той самой дорожке через сад, к озеру.

– Странное озеро, Арий, ты, что думаешь о нём, как учёный?

– Много чего передумал, тут ты угадал, Дамэ, вон, вместе с Аяей думали-размышляли, исследовали. То Мёртвая вода и Живая тож, вот, до чего дошли, – не шутя, сказал Арий. – Живого легко умертвит, а вот умирающего али больного на ноги поднимает.

– Под стать себе ты нашёл место.

– Не болтай зря, сказал уж… – проговорил Арий сквозь зубы.

– Разве Аяя по сию пору не знает, али не верит, что ты…

Арий остановился и повернулся ко мне.