Байкер (СИ)

Весело и немного жутко было думать, что от мастерской их отделяет только дверь, и в любой момент в нее может войти Диана или Дани. Чандра чувствовала себя стопроцентной стервой, и ей было хорошо! Даже некоторая скованность и неловкость движений Рэндалла нисколько ее не смущала, а напротив, подогревала желание. Всю инициативу она взяла на себя. Что до Рэндалла, то после стольких лет воздержания он испытал наслаждение особенно острое, пришлось беспрестанно зажимать ему рот поцелуями, чтобы он не стонал. Но Чандра не возражала.

Минут пять ему потребовалось, чтобы отдышаться. Приподнявшись на локте, Чандра с неведомой прежде нежностью, немного ее даже испугавшей, заглянула ему в лицо.

- Какой же ты худющий стал, - проговорила она, проведя рукой по его боку. - Все ребра можно на ощупь пересчитать.

- Ничего, отъемся, - усмехнулся Рэндалл, но тут же посерьезнел. - А ведь это у нас с тобой в первый раз, да?

- В первый, - ответила Чандра, врать не хотелось. - О-хо-хо, как же я долго ждала этого!

- А теперь так просто оставишь меня с Дианой?

- Ну а что же, на поводок тебя, что ли, посадить? - удивилась она. - Нет уж, пусть будет как будет. Кстати, пора бы нам уже вернуться. Детишки уже, наверное, голову ломают, где мы запропастились. Не ровен час, кого-нибудь сюда принесет. Давай одеваться.

Но прежде чем одеваться, пришлось долго отчищаться от пыли. Только минут через двадцать они вернулись в мастерскую. Примостившегося на подоконнике хмурого Дани так и подбросило им навстречу.

- Я уж думал, вы утонули в колодце! - заговорил он быстро и сердито, глядя на них исподлобья, и по его тону Чандра поняла, что он ничего не заподозрил. - Я уже давно готов, можно ехать.

- Хорошо, - сказала Чандра. - Тогда не будем терять времени.

Часть 4. Глава 1

Часть 4

Глава 1

Уже с месяц от братьев не было никаких известий, Чандра тоже не возвращалась, и Диана начинала беспокоиться, хотя особых причин для этого не имелось. Прощаясь, они с Дани договорились, что он дождется выздоровления Брайана и вернется вместе с ним. Или же безнего... в случае его смерти (но об этом они вслух не говорили). Что до Чандры, никто так толком и не понял, собирается ли она вообще возвращаться: свои намерения она озвучить не соизволила. Может быть, Рэндалл и знал что-то - ведь не просто же так они оставались наедине во дворике, о чем-то у них беседа была; но и он молчал, а Диана не спрашивала. Никаких писем она не ждала, переслать их через пустошь было бы не с кем. Иногда закрадывалась мысль, что и с Дани приключилось какое-то несчастье, потому-то он и возвращается, но об этом Диана старалась не думать. И без того ей было слишком уж страшно и грустно.

Грустила же она оттого, что почти потеряла надежду сблизиться с Рэндаллом. Она по-прежнему жила в мастерской, - страшно было и подумать вернуться в пустую квартиру, - и Рэндалл был с нею, как и обещался, но он стал совсем другой. Вероятно, в нем не осталось и отголоска прошлой любви. Он, правда, никогда не грубил, но с Дианой обращался, как с младшей сестренкой: шутливо, мягко и с немалой долей снисходительности. А ей с каждым днем все больше хотелось другого, пока, наконец, она с ужасом не поняла, что любит его. Только вот сказать ему об этом теперь было бы немыслимо.

За месяц он ни разу не вышел в город, со спокойной душой возложив ведение нехитрого хозяйства на Диану. Весь его мир замкнулся в четырех стенах мастерской и ограде внутреннего двора. Он не говорил, но Диана догадывалась, почему он не показывается на улицах: знал, что когда его увидят без инвалидного кресла, по городу пойдут разговоры, начнутся расспросы, а он не хотел привлекать в себе внимания, пока не научится ходить без костылей. Учился же Рэндалл упорно, целыми днями расхаживал по мастерской и двору. Иногда, правда, он присаживался к столу и подолгу просматривал и читал свои старые записи, перебирал инструменты и железки, аккуратно разложенные Дианой по шкафчикам. Изо всех сил он пытался пробудить воспоминания, но ничего не выходило. Днем, при Диане, он никогда не показывал, как это его мучает, зато иногда ночью она просыпалась и видела его сидящим с сигаретой у пустого рабочего стола. Лицо его в эти минуты пугало своей жуткой неподвижностью. Что выражал его взгляд - бог знает, глаз он не поднимал; но однажды Диана заметила, как он стер что-то со щеки быстрым и злым движением. Как она тогда сдержалась, чтобы не вскочить и не броситься к нему с утешениями, она не знала. От жалости она сама готова была разреветься. Впрочем, оно, пожалуй, и к лучшему, что Диана сумела как-то с собой справиться: раз уж Рэндалл стыдился слез даже перед собой, от нее жалость не принял бы и подавно... А еще по ночам он пил. Пьяным, правда, никогда не бывал, но Диане не нравилось уже то, что он пьет один - и, на ее взгляд, помногу. Но и об этом заговорить она не решалась. Она ведь, по сути, подглядывала за ним. Как в этом признаться?