Байкерша на каникулах

Петляя между машинами, зная, что мне от папы прилетит на первой же заправке, мчалась с максимальной скоростью, выжимая «Коброчку» на полную катушку, летя в своё прошлое, которое ещё недавно казалось обыденным настоящим.

На каком этапе всё вышло из-под контроля, выбилось из нормы привычной семейной жизни? Кто его знает… сложно судить других, тем более, когда эти «другие»  – твоя семья.

Раньше мне казалось, что постоянно отсутствующая мама, больше живущая обществом, чем своей семьёй – это обычное дело, что папа, буквально пропадающий в гараже, куда ему свозят все, кому ни лень, свою рухлядь – это круто… что сестра, пытающаяся привлечь внимание родителей плохим, взбалмошным, подчас натурально девиантным поведением – это глупо, а главное – бессмысленно.

Но даже несмотря на всё это, я знала, что наша семья – честная в такие дни. Куда хуже было, когда папа возвращался домой, ужин был на столе, мама лучилась счастьем и красотой, над которой она тряслась не хуже той королевы из фильма про Белоснежку! А Ева?! Сестра всех кидалась обнимать, и говорила, как любит нас. Это ужасно! Хотелось скорее пойти в ванную комнату, вымыться от липкого ощущения лжи и лечь спать!

Кто-то посчитает меня истеричкой, эгоистичной дрянью… ну и пусть! Пусть лучше я буду плохая, а не мама, которая жаловалась своим подружкам на свой ранний залёт, реально сожалея о нашем с Евой рождении. Конечно, другого от дочери консервного магната ожидать и не приходилось. Мой папа был крутым, популярным парнем в школе. Учителя прочили ему будущее инженера-технолога…

Я до сих пор не могу понять, что маму не устроило? Почему она никак не могла успокоиться, прыгая по койкам чужих мужчин? А папа? Почему он предпочитал закрывать на всё это глаза, пока родительница не прифигела окончательно и привела в наш дом любовника, предполагая, что дома никого нет… откуда ей было знать, под утро пришедшей, что я заболела, и папа не отпустил меня в школу, сам оставшись рядом?!

Та ангина для меня обернулась сущим адом! Ева до сих пор обвиняет меня и мою болезнь в разводе родителей.

Когда папа собрал все свои вещи, я буквально за ним бежала до самого гаража, умоляя забрать меня с собой.

Чего я только не обещала мужчине! И стирать, и готовить, и убирать, и гладить!!! Тринадцатилетняя дурёха…

Только когда я разревелась, причитая, что не буду жить с матерью и сестрой в одной квартире, и поэтому, когда он остынет и приедет навестить своих дочерей – меня не найдёт, папа пришёл в себя, будто бы увидев, что я здесь… я – настоящая, и я хочу уехать с ним.

Коротко бросив: «Собирайся!» – Мотаев Олег дождался меня, больную ангиной, в гараже, сам собирая всё необходимое, и для меня началась другая жизнь.

Мы уехали… Ева осталась… Она не обвиняла меня на этапе развода родителей и перевода в другую школу, но я чувствовала себя виноватой из-за того, что мы с папой бросили её у мамы… возможно, именно поэтому, когда на лето нас отправляли к бабушке и дедушке, сестра, доходя до бешенства, если её капризы мною игнорировались, изрыгала из себя обиду, видя, что та на подсознательном уровне грызёт меня изнутри.

«… и я всегда уступала… но больше не стану! Ни я виновата, что мать у нас – шалава, а отец – увлечённый техникой байкер!» – стиснув зубы, шумно вздохнула.

– Сима! На заправку! – папа оказался рядом совершенно неожиданно.

Кивнув головой, переключила рычаг на нейтралку, съезжая.

– Я тебе говорил, что так гонять нельзя?! – сразу же принялся отчитывать меня папа, не замечая, с какой завистью на него смотрят клиенты заправки.

«Сто процентов, все думают, что я его любовница, а не дочь!» – папа у меня выглядел молодо и бодро, всем тридцатипятилетним мужика на зависть, у которых медленно, но верно начинает расти брюшко!

– Пап, осталось ведь совсем немного. На улице темнеет. Я хочу уже побыстрее… – «в то лицемерное чистилище, из которого вырвалась…», – … домой.

– Ладно, – Олег Мотаев тяжело выдохнул. – Только теперь ты за мной едешь и ни в какие догонялки не играешь! И смотри! Если ещё раз меня обгонишь, и я не останусь ночевать у твоей матери!

– И куда пойдёшь? В гараж? Или Сомово? Так до него ещё пилить и пилить.

– Не надо умничать. У меня в Воронеже полно друзей.

Мне стало не по себе.

– Серьёзно оставишь меня дома с этими…

– Сима. Они – твоя семья.

– А я так и хотела сказать: «с этими членами семьи»!

Папа скептически изогнул бровь:

– Что-то иронии много слышится в добавочной приставке твоей очень содержательной фразы.

Скрестив руки на груди, решила больше не лезть на рожон.

– Мы долго ещё будем базарить?

– Такое ощущение, что ты зла… может, плохо провела выпускной?

Сморщенное от недовольства лицо сразу разгладилось.

– Что ты!? Выпускной прошёл – просто супер! Я такого никогда не видела!!! Такие песни! Спецэффекты! Там был Burito!!! Никита Алексеев! А фейерверк!!! А шоу на воде?!

– Вот! Другое дело, – остановил поток восторга, который фонтанировал из меня, изливаясь на любопытного слушателя. – Такая ты мне нравишься больше. Закрепись на этой эмоции. Надеюсь, когда мы войдём в квартиру, ты будешь такой же довольной.