Байкеры

— В точку! Деревня одевается просто, практично и консервативно. Средство транспорта — лошадь. Машины — это временно, скоро все сломаются, а солярка закончится. Вот тебе еще одно доказательство того, что байкеры — посланцы Матушки-Природы, передовой отряд, говорящий от ее имени.

— И что же он такое говорит?

— Говорит, что пришла пора бросать города и двигать домой, на волю. Байкера не понимают все остальные жители Земли. Впрочем, он сам себя не понимает. Оттого мрачен и тосклив. Его разрывают противоречия. Он дитя Природы, но вынужден жить в городе, поскольку к деревенской жизни не приспособлен и стремится к ней только внешне. Городские причуды, вроде моды, его мало трогают. Байкер постоянен в своих привязанностях.

Кока-Лола присела на скамеечку и внимательно слушала, морща нос. Эта ее привычка сбивала Кея и уводила в сторону, туда, где нужно больше делать, чем говорить, и за что девушки так любят мальчиков. Он сдержался и закончил:

— Байкер не хочет жить закавыченным. Он готов удрать. В Америке это возможно. Беспечный Ездок, если заметила по фильму, катается везде, но в больших городах — совсем немного. Загнал кокаин городским придуркам и смылся. Катается по сельской местности, по кантрисайду, так сказать.

— Когда к нам на дачи приезжали байкеры, деревенские приходили их «ломать». Как напьются, так сразу их тянет пацанам на байках морду набить.

— Так это и понятно! В этом трагедия байкера. Его тянет в деревню, но он не стал своим для деревенских. Так и в фильме показано, когда Беспечного в конце концов убивают. То есть он гвоздь в заднице для Города, но он смешон и неприятен за его границей.

— А чем это от них несет? Я чуть не сдохла, унюхав.

Кей понимающе улыбнулся:

— Хочется им быть похожим на взрослых дядей! Прослышали, стервецы, что, принимая новичка, американская мотобанда дружно мочится в десяток-другой струй на штаны новенькому. А до этого их еще хорошенько вывозили в машинном масле. Аром-а-ат! Чтоб им… Зато теперь по запаху их за версту чуют. Мальчики хотят, чтобы их боялись.

Кей вдруг сообразил, что ему противно даже произносить слова вроде «мото», «машина», «америка» здесь, среди природы, которая жила и живет без всех этих надуманных слов, изобретенных человеком для собственного спокойствия. Жизнь человека — как в магазине, среди ярлыков. Все вокруг имеет название. Но кто поручится, что это именно так и называется?

Кей самому себе казался несуразным, в мертвой коже среди живой природы. Заброшенная остановка, которая вскоре совсем скроется в лесу, обрастет ветвями и покроется мхом, как буддийский храм в джунглях… Покой и тишина. Как противно думать о том, что все, что окружает Кея — высоченные деревья, горластые птицы, беспокойные насекомые — все имеет названия, неизвестные ни ему, ни какому-то другому человеку на земле. Лишь неведомая Воля знает этот список наизусть, потому что сама его и составляла. Пусть так будет. Тишина.

Он мысленно вернулся в маленький приморский поселок на побережье Карибского моря, куда его забросили на несколько часов, запомнившихся на всю жизнь удивительной тишиной и размеренностью. Ослепительно белый песок впитывал в себя зеленоватые морские воды, но прибой едва-едва слышен, так, лишь слабый намек, шуршание песчинок. Можно долго лежать на песке, наблюдать за отдельными песчинками, и тебе совсем не скучно. Состоянию твоей души нет названия. Можно перевернуться на спину и долго смотреть на белую сигару маяка, уткнувшуюся в раскаленное небо, по которому еле-еле ползет одинокое облачко, постепенно растягивающееся, как клок шерсти на веретене, и исчезающее, обратившись в невидимую нить. И ни одного человека вокруг. Какое счастье! Два-три домика, стены покрыты известью и увиты растениями с фиолетовыми цветами лиловыми цветами, розово-желтыми цветам… И то же жужжание неведомых насекомых, которые боятся моря и не трогают путника, если он рядом с морской водой.

Он мог бы остаться там. Мог бы… Если бы не те несколько «правильных» слов, которые ему вдолбили в голову и заставили поверить, что это — его собственные мысли, и никуда от них не деться.

Загасив окурок, Кей аккуратно приподнял Кока-Лолу и поцеловал. Потрепал по голове, взлохматив волосы, и неожиданно грустно произнес:

— Верный друг байкера — это вы, девчонки! Остались нам в жизни — пиво, бабы и рок-н-ролл…

Они покинули стоянку под названием «Последняя Перед Концом Света». Все автобусы в ту сторону, вероятно, ушли. Отставшим предлагалось добираться на своем транспорте.

Кей выбрал байк.