Байки из Промзоны

Наконец, пришла пора закупать, монтировать и запускать «ЛИУСы» в работу. Тут выясняется, что за это время их сняли с производства, как морально устаревшие, и перешли на выпуск никому не нужных микропроцессорных контроллеров. И даже в нашем отделе кое-кто начинает предлагать похерить «ЛИУС», и вместо него воткнуть чебоксарский «РЕМИКОНТ». А куда прикажете девать многотомный проект, прекрасно обученный персонал и деньги, отпущенные на закупку оборудования?

Начальник летит в Харьков. «Извините, старья не держим. Пошукайте в Черновцах, там тоже «ЛИУСы» клепали».

О, радость! В Черновцах на складе пылятся три великолепных «ЛИУСа». Немножко недособранных и недоотлаженных, но… «Пойдемте, я вам кое-что покажу. Видите фасад нашего административного корпуса? Смотреть стыдно! Не держится на нем штукатурка, что мы только не пробовали. А, между прочим, мимо нашего завода скоро пронесут в Москву олимпийский огонь… Вот если бы вы нам помогли выбить в Краматорске хотя бы один вагон гофрированного алюминия для отделки фасада…»

В Краматорске шефа встретили с распростертыми объятиями. «Хоть два вагона. Только брака. Сами выберите, что понравится, но… Мы слышали, в Нытве полно нержавейки. (Жуткий дефицит. Фондируемый металл. Стратегическое сырье. Распределялась по Советскому Союзу только централизованно и чуть ли не килограммами.) Давайте, вы нам вагон отходов нержавеющей стали, а мы вам с превеликим удовольствием два вагона бракованного гофрированного алюминия».

В Нытве предложенный бартер прошел на ура — им ведь тоже в министерстве за внедрение АСУ ТП ответ держать. Поэтому очень скоро в Краматорске довольно перебирали нержавеющие отходы; в Черновцах гордо ждали несунов олимпийского факела, ослепляя центральную улицу блеском бракованного дюраля; а в Нытве в срочном порядке расключали кабели на клеммниках морально устаревших КТС «ЛИУС».

Увы, хэппиэнды случаются только в кино, да и то, не в советских фильмах. «ЛИУС» не пошел. Иначе говоря, промышленной наладке не поддался. Он чего-то там внутри себя самого автоматизировал, и даже выдавал бодрые тестовые распечатки, но упорно не желал заниматься тем, для чего был предназначен. А именно, управлять режимами работы колпаковых электропечей. Пять лет борьбы с тупым железом результата не дали. Обученный персонал, ехидно ухмыляясь, говорил: «Вы нам сперва сдайте систему в эксплуатацию, вот тогда и мы будем …ться».

И так продолжалось до того декабрьского утра, когда начальник объявил нам, что выполнение госбюджетной темы под угрозой срыва. А значит, отдел не выполнит план по НИР и 13-ой зарплаты нам не видать как своих ушей. «Но, — продолжал шеф тихим бесцветным голосом, — это еще полбеды. Наш договор в институтской тематике. А невыполнение плана головным институтом — это невыполнение плана главком-министерством-страной…» Блин-оладушек! Какие-то занюханные нытвенские печи останутся без современной АСУ, и рухнет стройная система встречно-плановой экономики Союза Советских Социалистичесих Республик! И, самое паршивое — каюк 13-ой зарплате.

Погрузившись в созерцание мрачной перспективы, ожидающей мою страну и меня, я несколько отвлекся и даже, кажется, задремал.

Проснулся я через неделю и обнаружил себя на полке плацкартного вагона поезда «Н-ск — Пермь». Рядом похрапывали мои сослуживцы и товарищи по оружию: спецкоманда автоматизаторов. Внизу, загромождая проход, стояли обыкновенные детские санки с принайтовленным к ним РЕМИКОНТом Р-100. Ни свет, ни заря мы выгрузились на станции Верещагино, бывшей Вознесенской. Говорят, известный по учебникам литературы для средней школы художник три дня пил в местной ресторации — до того ему не хотелось ехать в Индию черепа рисовать. В память о той грандиозной пьянке благодарные вознесенцы, протрезвев, попросили переименовать их станцию в Верещагино.

Кстати, смена вывески никак не сказалась на своеобразном отношении местных жителей к изобразительному искусству. Именно в Верещагино я приобрел роскошно изданные воспоминания знаменитого мексиканского художника-муралиста Давидо Альфаро Сикейроса. Я обнаружил томик на стенде военной литературы. А куда еще поставить книгу, озаглавленную «Меня называли лихим полковником»? Но вернемся к нашим АСУ.

Наверное, в истории нашего отдела впервые была организованна подобная аварийная бригада, ведь специфика научно-исследовательского института предполагает длительное неторопливое движение к отрицательным результатам. Однако сейчас вопрос стоял так: сделай или пиши заявление на расчет. И надо отдать должное шефу, с задачей он справился великолепно.

В нормальных условиях доставка в Нытву РЕМИКОНТа, его установка, монтаж, наладка, программирование, составление инструкций, технических отчетов, протоколов наладки и метрологических испытаний, уже не говоря об отсутствующем проекте и протоколах согласования замены «ЛИУСа» на РЕМИКОНТ — отняли бы два месяца по самым скромным подсчетам. Нам же на все про все было отпущено десять дней.