Байки из зоны 51

Я молча подхватил дочь под пояс, повесив ее левую руку себе на шею, и потащил ее прочь из чужого дома, стараясь сделать это как можно мягче, чтобы ничего ужасного вдруг не произошло. Но она, к моему ужасу, принялась сопротивляться и даже кричать на меня.

– Отпусти меня, я не хочу сидеть под замком. Я отказываюсь торчать в этом прогнившем доме, – вопила она, нетрезвым голосом.

– Пошли доченька, – пытался я успокоить ее. – Все будет хорошо милая. Мы что-нибудь обязательно придумаем!

– Мне не нужны твои придумки. Я давно это слышу. Отпусти сказала! Я хочу быть здесь, я хочу быть как другие люди.

– Нам нельзя дружочек, – возражал я мягким голосом. – Нам очень нужно идти, слышишь? Ты же у меня умница, ты же все знаешь.

– Отпусти! Я тебя ненавижу! – кричала она. – Я тебя презираю! – хлестала она меня словами и хваталась за мебель и перила лестницы свободной рукой. – Отпусти меня, иначе пожалеешь!

– Прости меня доченька, – это я виноват, что все так случилось. Пойдем и все будет хорошо, – вновь настаивал я.

– Я тебя ненавижу! Я ненавижу этот мир, ненавижу свою жизнь, эту подлую судьбу, я ненавижу, что родилась такой, – все больше распалялась Венера. – Чтоб все вы сдохли свиньи! – вдруг особенно мощно взорвалась она глубокими интонациями в голосе и выражением лица, оглянувшись прежде. Кругом гоготали толпы молодых людей, наслаждающих зрелищем, как глупый священник тащит свою пьянчушку дочь прочь из их храма веселья.

В тот же миг я прямо почувствовал, как мою черепушку принялось что-то сдавливать, будто деревянными колодками, словно на голову медленно вылили ушат ледяной воды. А я догадался, – что-то страшное случилось, со мной. Голова закружилась, а силы начали покидать мое тело. Но я продолжал тянуть свою дочь в сторону выхода, прочь от сюда, прикрыв ее рот ладонью.

То что произошло дальше возможно вы слышали из газет, под заголовком «Геомагнитная аномалия в городе N. Погибло девятнадцать человек». Но истинных причин конечно же не знаете. В общем, многие, кто были вокруг нас в тот момент, начали падать навзничь, будто потеряв сознание. Просто так стояли-стояли, хохотали себе и бац, головой об пол. Всегда со звоном головой об пол и больше не вставали. Один, второй, еще парочка и еще, как яблоки с яблони о твердый асфальт. А я с болью наблюдал весь этот ужас и ни как не представлял, как его остановить.

Помню я бежал с этого двора, как крепко сжимал Венеру в своих объятиях. Мне было плохо, что не хватало воздуха, не хватало идей. А по дороге нам встречались мамаши с детьми в колясках, и это в десятом-то часу вечера. Какого лешего им вообще понадобилось бродить в это время. Проезжали мимо автомобили, и курили во дворах разжиревшие папаши.

Мамаши в итоге падали, также с пустым звуком черепушки об асфальт, дети замолкали, а автомобили, через добрую сотню метров, врезались в какое-либо препятствие. Иногда, он разряжались непрерывными сигналами клаксонов, когда голова водителя, потерявшая дар жизни, падала на руль и там же оставалась. Папаши же, так и продолжали дымить, но уже на земле, пока сигареты не затухали на их безжизненных лицах. Послышались визгливые крики о помощи, но лучшее решение сейчас, просто не высовываться на улицу. Господи, отчаянно думал я, помилуй, пощади грешников своих.

Я поменял направление и потянул Венеру в сторону церкви, где я и служил, посчитав, что жертвы в таком случае удастся сократить. И вправду, расстояние до нее едва ли превышало четверть мили, не то, что до нашего дома. Добравшись до места, я запер все двери на засовы и занавесил шторы в кабинете, где мы и остались вдвоем.

***

Как я говорил, Венера была безбожно пьяна, первый раз за всю свою жизнь. И в том я видел ее отчаяние, мою, грешным делом, заслугу. Я и без того, последнее время, рвал на себе волосы и с завидным постоянством задавал себе одни и те же вопросы. Когда же я наконец перестану делать ошибки? Неужели вся жизнь человеческая и есть чехарда таких глупостей? Почему, не смотря на все мои старания, ребенку, взятому из приюта, я не только не смог помочь, но и вынужден его …

Я подошел к своей дочери и поправил ее ноги на диване, чтобы не свисали за его границей. Я смотрел на нее и спрашивал себя, а когда последний раз я видел ее спящей, неподвижной? Может в начальной школе, когда она засыпала за уроками. Сомнения тут излишни, сейчас ей было нелегко от алкогольного отравления. Она стонала и ее мутило. Что происходит вокруг нее, она уже вряд ли соображала, да это и не важно. Она обхватила свою голову руками и принялась шептать полусонным голосом, как она ненавидит все и вся на этом белом свете. Будто одумавшись, она резко сорвала с головы парик и снова сдавила уже голую черепушку.