Байки кота Коврика. Как сыр в масле… Книга первая

Кстати, у меня есть и неприятная кличка. Половиком меня оскорбляют в основном за то, что я путаюсь у всех под ногами. Каждый раз члены семьи чертыхают меня на пороге дома, когда придя домой, наступают на мой хвост (словно это я им на хвост наступаю… странно… логику людей мне не понять). За непослушание и проказы меня всегда удостаивают ругательным именем – Половик.

Бывают и приятные моменты в моей жизни, когда хозяева, выказывая свою любовь, чешут мою полосатую, будто у тигра, великолепную спинку, приговаривая: «Коврик… Коврик…». Уж я то, купаясь в ласках хозяйки, отрываюсь на полную катушку, урчу словно кларнет, изгибаясь под ее нежной рукой, словно гуттаперчевый мальчик. Дозволяя гладить свой живот, я намекаю женщине на глубочайшее мое к ней доверие. Жаль, что почесушки случаются крайне редко из-за несовершенства бытия.

Однако, стоило мне возгордившись дефилировать перед домашними надменным шагом, выставляя напоказ собственную значимость и величавость (ведь я же – кот, а не какая-нибудь мышь под веником), как они меня тотчас же саркастично назовут – Ковер (ну типа – Король).

Эти клички навесил на меня милый старикан, да и флаг ему в руки… пусть так! Но я принципиально ни разу не отзовусь на первое имя – Мурзик, потому что считаю себя чистюлей, который две трети жизни лижет свою попу и всё что её окружает.

Я стал жить в большом одноэтажном доме и с годами смирился с дурацким прозвищем – Коврик. Хотя, справедливости ради, данное имя определяет мой образ жизни, ведь я днюю и ночую на пороге дома, исполняя высокую миссию по охране жилья. Невзирая на полное презрение хозяев к моему там возлежанию, я таки честно исполняю свой долг. С тех пор как об меня каждый член семьи, уверяю вас, ни один раз вытер ноги, я до икоты ненавижу порог, но меня к нему тянет с силой магнетизма, потому что врождённое любопытство и неистребимое желание знать всё с первых рук с годами только усугубилось.

Воинственный окрас достался мне по наследству от папы, а поперечные полоски от мамы. Устрашающее рваное чёрное пятно в пол морды, удачно скрывало милую рожицу. Да! Я рыжий! И не стесняюсь этого. Моя рыжая шерсть, торчащая дыбом, всегда предупреждала о готовности атаковать и шипеть по любому поводу.

Забыл сказать, что в принципе меня на привязи в доме никто не держал. В любое удобное время я покидал его через маленький вход внизу наружной двери, прикрытой от посягательств чужаков куском линолеума.

Вот скажите если я не прав, каждый двуногий считает, что домашние коты катаются как сыр в масле, что наша жизнь сытая и спокойная. Однако не каждый человек способен заметить подводные камни в сытой жизни кота.

Чем я недоволен, спросите вы? Ответ вы найдёте в моих рассказах и, дослушав последний до конца, надеюсь, измените своё представление о сладкой жизни моих пушистых собратьев.

– Погодите-ка… кто это там за дверью возится? – Насторожив уши, я прислушался. – Наверное, Михаил пришёл.

Скрипнула дверь и я в стотысячный раз узрел над головой приземляющийся на мой хвост ботинок сорок пятого размера, а следом посыпалась до боли знакомая яростная ругань и тирада нотаций хозяина, чуть снова не затоптавшего мой хвост.

– Половик!.. Какого чёрта?! Вечно ты валяешься здесь!.. Ты что, оглох?! Не слышишь, что я пришёл?..

– И что из того, что я слышу? Я за-нят!.. Щас же… разбежался… уступать место… не велика честь… перешагнёшь… а кто мои байки будет рассказывать людям?.. ты что ли? Что ты о нас котах знаешь? – я невозмутимо ждал извинений.

– Брысь!.. – Михаил чертыхаясь, поддел меня ногой, да так ловко, что я подлетел на полметра. – Найди себе другое место для возлежаний… тебе углов мало?..

– Мяу-у!.. – протяжно взвизгнув, я умчался под кровать, прочесав спину с головы до хвоста поперечным краем доски. – Яий!..

Это было больно… блин!.. не вписался. И где только у моего хозяина мозги? Я каждый день тут лежу. Под ноги надо смотреть! Каждый раз, проклиная забывчивость старика, я всё ж не покидал сторожевое место.

В изголовье кровати, вернее под ней… я на всякий пожарный случай забаррикадировался старыми коробками, чтобы враг не отыскал. Притулившись на них, я горевал: «Снова мне досталось ни за что!»