Байки кремлевского диггера

На сегодняшний день Путин уже по всем пунктам публично дискредитировал своего виртуального конкурента: у Чубайса теперь не осталось ни мифа о радикальной реформе, проведением которой он раньше мог оправдывать отказ от собственных принципов, ни, собственно, этих либеральных принципов, выразителем которых он прежде являлся для значительной части населения и от которых после прихода Путина к власти Чубайс сам же последовательно, под удобными предлогами, отказался.

Сейчас, когда режим Путина все больше становится авторитарным, после фактической ликвидации в стране института независимых от государства СМИ и появления уголовных дел, сильно смахивающих на начало охоты на ведьм, Чубайс со своими вечными заботами об энергетике становится и вовсе похож на свихнувшегося электрика, который бегает по тюрьме и успокаивает заключенных:

– Ничего-ничего! Скоро вам свет дадут! По крайней мере, я буду драться за ваше право на освещение до последнего!

При этом электрик этот искренне забывает, что обещанный им свет сразу поступит не только в тюремные лампочки, но одновременно и в электрический стул.

* * *

Мы много раз ругались из-за Чубайса с моей подругой Машей Слоним, которая, будучи британской подданной, перенесла и на российскую политику невинное заблуждение сытой, стабильной и благополучной Европы о том, что интеллигентнее – поддерживать леваков. Просто из чувства гармонии – потому что поддерживать всегда нужно слабых, сильные и сами за себя постоят. Именно поэтому Слоним все последние годы симпатизировала Явлинскому (чисто теоретически – потому что избирательного права у нее в России все равно нет). И, разумеется, лютой ненавистью ненавидела Чубайса.

– Твой Явлинский – бездельник и нытик! А Чубайс – вдохновенный Вольный Каменщик! – в романтическом порыве ругалась я на мою милую Машеньку. – В смысле, Чубайс как раз Невольный Каменщик! Он – фиганутый на голову масон, работающий круглые сутки, человек миссии, абсолютно бескорыстный. И именно из-за этого его каждый раз так все и имеют!

– Это Чубайс-то бескорыстный?! Ха-ха! – опереточно обрушивалась на меня в ответ Машка. – Подхалим он, твой Чубайс! Который на все готов, лишь бы его только при власти оставили! Ему уже хоть плюй в глаза – все путинская роса!

В один прекрасный момент я решила, что пора Маше, наконец-то, познакомиться с объектом своей слепой ненависти. И либо помириться с ним, либо… впорыве ярости собственноручно навсегда избавить и самого Чубайса, и страну от его вечно несбывшихся реформаторских потуг. (Шутка.)

В общем, праздновала я у Машки за городом свой день рожденья и среди прочих гостей позвала туда и Чубайса. Но он, видимо, почувствовал, что над ним нависла реальная угроза суда Линча. (Шутка. Шутка. Тчк. Прием-прием.) Какое-то там у них очередное правление или исполком был – не помню – и Чубайс дезертировал. Не с политсовета, разумеется, а к нам в Дубцы не приехал. Но прислал мне с Борей Немцовым свой подарок ко дню рожденья.

А уж когда Слоним засунула свой любопытный носик в сумочку с эмблемой РАО ЕЭС, где лежали чубайсовы гостинцы, ликование ее просто не знало границ. Там лежали сувениры из так называемого Магазина для новых русских – гжель с позолотой: фаянсовая смятая пивная банка с надписью Старый похмельник, фаянсовый неиграющий компакт-диск с текстом Тыц-дыц-дыц и прочие остоумные вещи.

– Ленка, да у твоего друга – просто полное отсутствие вкуса! – обрадовалась Машка. – Теперь-то ты видишь, – все это девичьи бредни – то, что ты мне про него рассказывала?! Ну как можно додуматься такое девушке подарить?! А я-то уж было чуть и правда не поверила в сказку о рыцаре в белых одеждах…

Это, увы, была ее моральная победа в нашем многолетнем споре.

* * *

Я до сих пор втайне надеюсь, что эти подарки Чубайс выбирал все-таки не сам. А попросил кого-нибудь (скажем, того же Немцова или Трапезникова) купить что-нибудь по дороге.

Но спрашивать об этом, разумеется, никогда не буду.

Ну не знаю я, отчего Чубайс такой! Может быть, как раз от пресловутых перегрузок… Может быть, ему действительно хоть иногда просто высыпаться надо – в принудительном порядке.

* * *

Так что для меня Чубайс – это личная трагедия. Он – диггер, который провалил задание, забыл все пароли и явки, и ассимилировался с кремлевскими мутантами.

Или, может быть, он вообще – моя ошибка диггера? Может, у меня уже просто датчики диггерские отсырели от долгого пребывания в кремлевском подземелье? Может, и не было там никогда никаких своих?

Знаете, как в детском анекдоте, когда маленький мальчик идет ночью домой через кладбище, к нему дядька какой-то подходит и ласково спрашивает:

– Мальчик, ты чего это трясешься весь?

– Ой, дяденька, как хорошо, что я вас встретил! Проводите меня домой, пожалуйста! А то я мертвых боюсь очень!

– А чего нас бояться?!

Веселенькие похороны

По правде говоря, я страшно не люблю похорон. Особенно чужих. Но однажды, к своему стыду, мне пришлось отправиться на похороны из чисто корыстных соображений.

Звонок от пресс-секретаря Чубайса раздался 23 февраля 2000 года: