Байки кремлевского диггера

Просто злой рок какой-то! У меня еще не было ни одного интервью, которое бы обошлось без приключений! Даже если это интервью было придумано мной просто со скуки.

Так случилось и в декабре 1998 года. Кремлевская администрация находилась в анабиозе, президент Ельцин – в лучшие дни в спячке, в худшие – в больнице. Чиновники тоже попрятались в норки до весны.

Единственной, хронической, новостью в стране был Примаков. Но нельзя же, право слово, писать о престарелом разведчике каждый день! Ну закрутил он гайки в работе правительства со СМИ. Ну закрутил гайки на телевидении, чтоб ему приятней было на себя смотреть. Ну пообещал через свою прокуратуру открутить голову Березовскому. Но больше-то откручивать и закручивать оказалось нечего, а делать кроме этого он, как выяснилось, ничего и не умел.

В общем, в столице ударили краткосрочные информационные заморозки.

Нужно было чем-то срочно разогреваться. Идеальным горячим блюдом для такой ситуации казалось интервью. И вот я, сидя в своем огромном, холодном и тоскливом кабинете в Известиях, и начала тиражировать факсы по всем официальным адресам с одним и тем же текстом: Просьба дать интервью на такую-то и такую-то (в смысле хоть на какую-нибудь!) тему, заранее благодарны…

Я чувствовала себя точно как мошенник, рассылающий миллион Писем счастья с просьбой к адресатам вложить в конверт десять рублей в надежде, что хоть какой-нибудь лопух да клюнет!

На мое удивление, клюнули сразу двое. Причем по закону подлости – то пусто, а то вдруг густо: оба они умудрились назначить мне интервью на один и тот же день. К двум часам я должна была ехать к Немцову на Старую площадь (в тот период разжалованный со всех правительственных постов Немцов, по его собственному определению, работал заместителем Ельцина, в смысле зампредом комиссии по местному самоуправлению, председателем которой был Ельцин).

А к четырем часам дня меня ждал директор ФСБ Путин.

Отлично, – подумала я, – успею, от Старой площади до Лубянки как раз два шага.

* * *

Тут надо напомнить, что столица нашей родины в тот момент еще не оклемалась от последствий финансового кризиса (в данном случае – скорее моральных). Продавцы центральных киосков, как сговорившись, перестали завозить микрокассеты для профессиональных диктофонов, явно считая это неуместным после дефолта излишеством. У меня дома оставалась всего одна чистая кассета на шестьдесят минут. Но, отправляясь на интервью, я была абсолютно спокойна: диктофон я включу на скорость 1,2, а не 2,4, так что время на кассете сразу увеличится вдвое. Итого – два часа. Немцову, не сомневалась я, хватит получаса. Ну ма-а-аксимум – сорок минут. А директор ФСБ, как заранее предупредил меня его пресс-секретарь, тоже сможет уделить мне не более сорока минут. Так что кассеты мне должно было хватить с лихвой. Даже если очень повезет и удастся раскрутить главного чекиста на час разговора – все равно останется запас.

* * *

Обычно Немцов в интервью говорит немного, и по преимуществу короткими, примитивными фразами (он всегда обижается на меня, когда я констатирую это в статьях, и объясняет, что так доходчивей для аудитории). Но в этот раз его просто понесло. Он, видно, так соскучился по публичным выступлениям, что решил изложить мне все свои мысли абсолютно по всем проблемам во Вселенной. Это уместилось примерно на пятидесяти девяти минутах моей кассеты.

Разговорчивость Немцова сильно спутала мне карты. Но я все равно пребывала в уверенности, что места для записи у меня осталось гораздо больше, чем начальник Лубянки готов поведать urbi et orbi.

Вскоре я поняла, что и тут я жестоко ошиблась.

* * *

Мне пришлось прождать Путина у него в приемной почти два часа – его помощник то и дело подходил ко мне с вежливой грустью на лице: Очень важное совещание, извините нас, Елена Викторовна…

Когда совещание, наконец, закон чилось, мне сказали, что остался всего-навсего один посетитель и что это буквально на пять минут, после чего Владимир Владимирович – целиком в вашем распоряжении!.

Последним посетителем оказался не кто иной, как Николай Ковалев – путинский предшественник на посту директора ФСБ, которого Ельцин выгнал за несколько месяцев до этого.

Встреча Путина с отставником, как мне и обещали, действительно носила характер блицкрига, и когда Ковалев через считанные минуты с растерянным лицом выпал из своего собственного бывшего кабинета, я от неожиданности простодушно произнесла вслух слегка неполиткорректный вопрос, который у меня вертелся на языке:

– А что вы вообще здесь делаете?

– Да вот, зашел к Владимиру Владимировичу посоветоваться, что мне делать дальше… Хочется быть как-то полезным Родине… – с видом наказанного школьника стал как будто оправдываться Ковалев.

Видно, ничего полезного для Родины Путин в Ковалеве не нашел: через несколько месяцев я случайно встретила бывшего директора ФСБ в мэрии, чуть ли не бегающим на посылках у Лужкова в Отечестве.

* * *

Выпроводив от себя тень прошлого, Путин, к моему несчастью, решил компенсировать мне долгое ожидание.

Он говорил много. Нудно. И бессодержательно.