Байки о жигулёвских отшельниках

Отшельник Всеян обладал даром проповедника. Миряне приходили к нему семьями и сёлами, и даже подсолнухи, что росли возле его пещеры, поворачивали всякий раз свои головки, когда он говорил.

Отшельник Всеян находил связи между вещами, которые не всякому глазу были видны, и учил обращать их на пользу своего развития. Вот образец того, о чём он говорил:

– Дорогие мои, собравшиеся здесь! Мы часто оглядываем даль, как лицо, ища на нём веснушки. И радуемся, найдя их, короткий срок. Потому что веснушки превращаются в птиц и улетают в лес за пропитаньем. И мы – немы, не зная, как быть. И ищем Бога для своего успокоения.

Мы ищем Бога-слугу, гуляющего вокруг нас с подносом удовольствия, а не в сердце своём. Но Бог живёт именно там, руководя нашим развитием.

Как часто, мои дорогие, употребляем мы слово «всё»! С виду это самое обычное слово, но только с виду. Оно наиболее полно выражает сущность Бога, ибо Бог есть Всё. Один отшельник, живший когда-то в нашей обители, даже достиг просветления, повторяя, как мантру, слово «всё». И размышляя о его значении.

Спросили отшельника

– Что произойдёт, если отнять от Храма Мудрость? – спросили одного отшельника.

– Всё же останется Красота, – ответил он.

– А если отнять и Красоту?

– Останется одна амбарная постройка!

Новые пути

«Мы молимся по утрам в своих пещерах, стараясь не слишком тревожить тишину. Но иному мирянину, к нам заглянувшему, нет-нет, да и послышится где-то рядом скрип телег, лязг камнедробилок и оживлённые разговоры рабочих людей. Что ж, и такое восприятие нашей жизни имеет место, ведь мы, отшельники, прокладываем для человечества новые пути!

Места наши намолённые, с видом на Волгу и ветер, раздувающий паруса. Даже Фома Неверующий, бывая у нас, ощущает неведомую силу. Такие места живут и процветают, пока сила молитвы животворит», – писал своему гимназическому другу, самарцу NN, один отшельник.

Чудо отшельника

Один отшельник, когда крестился, всякий раз чудо являл.

Из руки его, сложенной в трёхперстном знамении, всякий раз пучок света исходил. Этот пучок или шарик света – не знаю, как его лучше и назвать! – всюду по пещере отшельника летал, пока, наконец, не лопался с сухим треском.

Раз того отшельника местные крестьяне навестили, среди них, в посконной рубахе, был малец лет пяти. Вот малец тот, чудо увидев, к матери и пристал:

– Мама, мама, теперь я знаю, кто звёзды над нами зажёг. Их отшельник зажёг!

Мать тому мальцу подзатыльник для начала дала, чтобы не шумел, а после на ухо сообщила:

– Звёзды, сынок, никто не зажигал, они всегда светили. Просто звезда одна упала и в руку отшельника угодила. С тех пор он и творит, когда крестится, свои чудеса!

Уходили крестьяне от отшельника уже к вечеру. Мать со своим мальцом последней по тропинке шла. И всю дорогу малец на темнеющее небо смотрел, где звезда звезду зажигала.

Сосуды сообщающиеся

– Мы – как сосуды сообщающиеся, – заметил как-то раз отшельник Дементий, работавший в молодые годы в одной из самарских аптек.

Похоже, что эти годы наложили прочный отпечаток на всю его жизнь, смыть который Дементий и ныне был не в силах. Да и нужно ли было отпечаток этот смывать, отвердевший во времени и ставший ступенькой той лестницы, по которой Дементий восходил к своему просветлению?

И глядя с горы на волжские протоки, похожие на… – ну конечно же, похожие на стеклянные трубки аптечных перегонных устройств! –  отшельник Дементий закончил свою фразу:

– Убывает потихоньку в сосуде тела – прибывает в сосуде души!

Корзина с наградами

Иерарх русской православной церкви, бывший в том возрасте, когда при наклонах даёт себя знать радикулит, а при ходьбе мучает селезёнка, решил уйти в отшельники.

Долго в дорогу не собирался, новые одежды себе не шил. Но прежде, чем уйти, сложил все свои награды в корзину, с которой его кухарка ходила по воскресным дням на базар, и поехал на Волгу.

Исчезла в волнах корзина с наградами – исчезло и должностное лицо. А хилый перестарок, стоявший по колено в воде, качал головою. И говорил чайкам, с криком кружившим над ним:

– Быть никем в этом мире под силу далеко не всем!

Возвращение

Один из монахов самарского Никольского монастыря ушёл в Жигули, к отшельникам. Однако не вынес и первой зимы, звеневшей на ветру своими морозами. И укутав тело в медвежью шубу, приехал обратно в монастырь.

Возле главных ворот, поскрипывая на снегу валенками, его ожидал игумен Никольского монастыря. Глаза сослуживцев встретились, блеснули слезою, а руки, как водится, обнялись.

Помогая одолеть стыд, всё ещё мучивший монаха, игумен Никольского монастыря сообщил:

– Ты всё равно, брат, самый из нас лучший. Мы только собираемся стать безумцами, а ты им уже попробовал стать!

Иметь в самом себе монастырь

Монахи самарского Никольского монастыря, обсуждая возвращение своего брата из Жигулей, давали этому событию самую разную оценку. Но большинство из них говорило примерно следующее: