Байки офицерского кафе

Если кто-то не знает, в офицерском общежитии посуда моется не после приема пищи, а перед ним. В углу висел умывальник, под которым стояло полное помойное ведро. В маленьком помещении, где по плану должна была быть кухня, жили два сравнительно старых (два года) холостяка. Эта комната была наиболее теплой и обжитой, но места там для меня не было. В дальней маленькой комнате жили три выпускника разных училищ моего же года выпуска, но успевших прибыть раньше, поскольку только в РВДУ выпуск был в конце сентября. Там было поскромнее, но и там места не было. Оставалась именно «пещера». Большая комната, в которой в стену были вмурованы брусья, а к стене рельсовыми костылями был прибит мат для отработки ударов. В углу обглоданным скелетом стояла солдатская кровать без матраса.

Из удобств был только свет, да и то вместо пробки в электрический счетчик была вставлена отвертка. Счетчик же был замкнут так хитро, что вращался в обратную сторону. Я не сразу оценил достоинства этого изобретения, но в последующем. Одним словом, «удобства во дворе, а двора нет!». До «туалета типа сортир» было метров сто. Там же находилась колонка с водой. Стены комнаты были побелены смесью извести и синьки в «наш родной васильковый цвет» и при этом ужасно пачкались. Двери в большую комнату не было. Она была проходной. Когда мне сказали, что зимой даже при наличии электрообогревателя здесь температура выше трех-пяти градусов не поднимается, стоит ли говорить, что я запросился в квартиру со всеми удобствами?

По дороге я возмущался, на фиг меня отвели в эту «хижину дяди Тома», когда есть приличное жилье?

Улыбнувшись змеиной улыбкой, Ворон сказал: «Не спеши отказываться, может, ты еще вернешься». В подъезде, куда мы пришли, присутствовал устойчивый запах фекалиевых масс. Квартира, где жили холостяки, находилась в полуподвальном этаже.

— Дети подземелья, — констатировал я по дороге.

— И не только, — многозначительно хмыкнул Ворон.

У квартиры, выделенной под общежитие, запах усилился.

— Они что, прямо под дверью навалили? — спросил я, пока Ворон звонил в дверь, прикрывая нос носовым платком.

— Ну, что-то вроде этого, — сказал Мишка, когда дверь отворилась.

Аромат, пахнувший из квартиры, вышиб бы слезу даже у мертвого. На пороге стоял начальник физической подготовки и спорта Мишка Черников. Вернее, стоял он не на пороге, а на одной из досок, которые служили мостками. По всей квартире плавало содержимое унитаза.

— Вот, нового жильца к вам привел! — ехидно сообщил Мишка Вороницкий.

Его тезка затравленно покосился, ожидая подколок, но, не услышав их, без энтузиазма сказал:

— Ну пусть располагается, если его здесь все устраивает.

— Блин, что это тут у вас?» — спросил я.

«Мускул» снова покосился на Ворона, у которого на лице было написано, как тому хочется «пройтись», видимо не в первый раз, по случившемуся, и нехотя сказал:

— Да Нарик, блин! Чтоб ему ни дна, ни покрышки.

— Нарик? А что такое нарик? — удивленно спросил я.

— Именно что, а не кто! — радостно воскликнул Ворон, уставший сдерживаться.

Далее выяснилось, что Нариман Сабирович Касу-мов, прибыл в часть одним из первых, поскольку от

Баку ему часа четыре на автобусе до части. Пользуясь правом первого, он смог застолбить себе место в «общаге» со всеми удобствами. Мужики, жившие там, и не предполагали, что пускают к себе в дом стихийное бедствие. Как они рассказали, за время проживания он отметился достаточно, чтобы вызвать у всех устойчивую неприязнь. Однако они не знали правило: «Если у тебя все плохо, не расслабляйся! Может быть еще хуже». Именно так все и произошло.

Из-за того, что квартира находилась в полуподвальном помещении, там периодически возникали проблемы с канализацией. Зная эту беду, договорились бумагу в унитаз не выбрасывать, а также не бросать туда остатки пищи. Для этого было одно мусорное ведро в туалете, а другое на кухне. Трудно сказать, в силу чего Нариман Сабир Оглы игнорировал это правило. Естественно, унитаз засорился. Для того, чтобы понять, кто виновник, не надо было быть семи пядей во лбу. Вечером Нарику все высказали, отвесив при этом пару «отцовских звиздаплечин». Ультиматум был прост, но жесток. К вечеру следующего дня засор должен быть ликвидирован любым способом. При этом, кто будет это делать и как, жильцов «общаги» не волновало. Нарику сказали, что если он не выполнит требования ультиматума, его утопят в полном унитазе.