Байки под хмельком

Опять же "коньяк" этой марки ценился не только авиаторами, то и жителями окрестных сел - в винных магазинах-то шаром покати... Вот и приобретали жители, соседствующие с аэропортом этот напиток у техников и летчиков по договорной цене.

Так вот, жуткое горе опустилось на окрестные земли и аэропортовскую площадь после того, как вместо ТГФМ в аэропорт привезли другую противоводокристаллизационную жидкость. Только теперь уже под аббревиатурой "И". И как назло, пришла цистерна с неизвестным термином как раз накануне всемирного праздника трудящихся 1 Мая. Многие посчитали такое положение происками ЦРУ. Все - и жители и работники аэропорта были в полной растерянности: можно ли пить жидкость "И" или нельзя, не знал никто. Пробовали с другими аэропортами связаться, не получилось, связь барахлила. А решение надо было принимать срочно: без "стакана" транспортный узел мог остановиться в любую минуту. И тогда в голову одного из руководителей аэропорта пришло спасительное решение - поставить эксперимент. На службе горюче-смазочных материалов этого авиапредприятия работал слесарь Кузьмич. Как говорят на Руси, "он пил все, что горит", причем каждый день. Решили посмотреть, как отреагирует организм слесаря на загадочную жидкость "И". Поскольку задача решалась всенародно, то не стали скрывать от руководства города этот эксперимент. Напротив, ко времени начала "испытаний" городские отцы подогнали к проходной аэропорта две "скорые". Поставили на уши и врачей в местной больнице - в отделении реанимации все было готово к оказанию помощи слесарю в случае, если жидкость "И" окажется непригодна к употреблению внутрь. Люди в то время ещё были сплошь и рядом порядочные, и начальник аэропорта не только взял на себя всю ответственность, но и самолично налил из цистерны стакан жидкости и понес её в слесарные мастерские.

Неизвестно, что пил Кузьмич накануне, но в этот день он как всегда мучился с похмелья, поэтому принял протянутый стакан с благодарностью, правда слегка удивившись, что его протягивает сам начальник аэропорта. Кузьмич залпом выпил стакан и, как ни в чем не бывало, опять взялся "точать детали" Все молчали и никто, опять же к удивлению Кузьмича, от него не отходил. "Наверное, хронометраж ведут", подумал Кузьмич, и принялся "точать".

А от начальника аэропорта и его помощников каждые полчаса городским властям летело сообщение: "Кузьмич все ещё "точает" или "Кузьмич" "точает" ещё с большим усердием и производительностью. Словом, ставили в известность, дескать, подопытный "кролик" как ни в чем не бывало продолжает работать и никаких признаков отравления не проявляется.

Когда истекли положенные для случаев отравления 6 часов, а Кузьмич работал как ни в чем не бывало, у людей словно свалилась гора с плеч жидкость "И" пригодна для употребления. Все сразу успокоились и все встало на свои месте. А начальник аэропорта был доволен больше всех: теперь предприятие будет жить и все работники аэропорта и жители соседних сел достойно отметят 1 Мая - Международный день солидарности.

30 апреля ночь была не по-весеннему морозная и на окрестных дорогах выступил иней. Зато ранним утром была отчетливо видна вереница человеческих фигурок, устремленных в сторону аэропорта. Люди шли с бидонами и чайниками, термосами и даже рукомойниками. Шли по проторенной дорожке в сторону аэропорта...

1997 г.

НОСТАЛЬЖИ

Мучаясь страшной головной болью, я заскочил в современный пивбар, где потчевали каким-то зарубежным пивом с импортными чипсами и вовсе не из традиционных, измазанных рыбьими внутренностями и чешуей, пол-литровых кружек, а из длинных стаканов. Но когда трубы горят, разве будешь далеко отходить от дома, чтобы найти подходящее питейное заведение.

По старой советской привычке я заказал сразу три стакана и отошел к свободному дальнему столику. Первый бокал - залпом, второй наполовину. Теперь время передохнуть, привести в порядок мысли и оглядеться по сторонам. И тут перед моим столиком нарисовался он - постсоветский великовозрастный денди, дитя послевоенных лет с маслянистыми волосами, мятым лицом и пиджачком и с платочком, завязанным вокруг шеи "А ля Вознесенский". Он жалобно-просящими глазами смотрел на мои бокалы с пивом и ничего не говорил. Впрочем, все было понятно. Мое настроение просто обязывало привести в чувства коллегу по бурному вечернему застолью, и я, ни выронив ни слова, подтолкнул полный стакан в его сторону.

- Нет-нет! - тут же манерно всплеснул он руками, - Я не достоин бокала! Позвольте, сэр, опустившемуся до городской клоаки бывшему актеру драматического театра допить ваше...

Я не успел возразить, а мой незнакомец уже вливал последние остатки из стакана себе в рот. Вытерев тыльной стороной ладони губы и подбородок, он грациозно поставил стакан на стол, сел на краешек стула и представился:

- Мишка. Мишка Папахин. Можете не любить и не жаловать.