Байки под хмельком

Майор Дельцов был милиционером опытным, дело свое знал, а потому, несмотря на утреннее время все проживающие в гостинице за считанные минуты были выдворены из номеров на улицу. Труднее было обуздать персонал, который не желал повиноваться приказам милиции и, подвергая себя опасности, стремился придвинуться ближе к шестьдесят шестому, чтобы видеть, слышать, чувствовать, а при случае быть полезным. Но шеренга «ментов», шаг за шагом наступая на толпу, состоящих из работников гостиницы, сначала оттеснила их к лестничному пролету, а затем, ступенька за ступенькой, и к выходу из гостиницы. При этом служителям правопорядка пришлось убедиться, что все они «поганые» и все не иначе как «из внутренних органов».

Руководитель саперной группы капитан Лиходеев оказался человеком малоразговорчивым. «Тикает?» — бросил он Дельцову лишь одно слово и утренний перегар впридачу. «Тикает», — поморщившись, так же коротко ответил Дельцов. И капитан Лиходеев, вооружившись каким-то прибором смело вошел в шестьдесят шестой.

Он залез под кровать и плавно поводил прибором по периметру чемоданчика. Прибор дружески попискивал. Тогда Лиходеев вылез из-под кровати, таща чемоданчик за собой. Установив его на прикроватном коврике он бросил строгий взгляд в проем двери, где столпились саперы и работники милиции.

— Прошу всех покинуть помещение номера, — строго сказал он.

— Это и мне касается? — с иронией спросил Дельцов.

— Если такой смелый, можешь остаться.

Все разбежались, а Дельцов, опираясь на косяк двери, продолжал наблюдать за действиями Лиходеева.

Капитан, тяжело вздохнул, и только теперь Дельцов заметил, как тряслись руки сапера. Основываясь на дедуктивном методе он понял, что «трясун» капитана был вовсе не от страха. А Лиходеев уже щелкнул замками и осторожно приподнял крышку. Даже издалека Дельцов увидел на дне дипломата шесть бутылок армянского коньяка и средних размеров будильник. Что-то ещё было завернуто в целлофановый пакет.

Лиходеев выразительно посмотрел на майора, будто спрашивая, что будем делать? В это время чей-то громкий голос сообщил Дельцову, что на вокзалах города было задержано четверо граждан с фамилией Пилипчук.

— Всех отпустить, — не оборачиваясь к информатору, после некоторой паузы бросил через плечо Дельцов и тут же, дабы избежать всяких кривотолков, повторил ещё раз, — Искренне извиниться и сразу же отпустить! Всех до одного.

Капитан саперной службы Лиходеев с благодарностью глядел в глаза майора милиции.

Чемоданчик на глазах у всего честного народа выносили с превеликой осторожностью. Выселенные из номеров постояльцы и персонал гостиницы смотрели на Дельцова и Лиходеева как на своих спасителей.

— Ордена им! — громко крикнул кто-то из толпы.

— Не надо! — тут же откликнулся Лиходеев и, пропустив в служебный «Уазик» Дельцова, осторожно поставил чемоданчик на сиденье. — Как-нибудь без орденов обойдемся.

Через несколько секунд машина скрылась, увозя от посторонних глаз майора милиции и капитана саперной службы.

— Етить, — только и сказала Михеевна и поплелась домывать шестьдесят шестой…

1999 г.

Или… или?

— Ну, голубь мой сизокрылый, выбирай: или бежишь за водкой, или направляешься на извлечение из озера трупа-слизняка?

Выбор перед молодым опером, лейтенантом Голубевым, был поставлен по-военному четко, и начальник городского отделения внутренних дел подполковник Сухой не сомневался, что его подопечный выберет роль гонца. Кому захочется бултыхаться в холодной осенней воде и вытаскивать на берег рыхлого, разложившегося жмурика?

Лейтенант после недолгой паузы протянул руку в направлении начальника:

— Давайте деньги. Сколько брать?

Подполковник, раскрасневшийся и похожий на дозревающий помидор, оглядел своих гостей, прокурора города и районного судью, и теперь уже перед ними поставил задачку на выбор:

— Ну, что, две или четыре?

Прокурор был за четыре, но судья рассудил здраво, как на процессе:

— Две — не хватит. А вот четыре — многовато. Три — в самый раз. Будет по году на каждого, — и довольный удачной шуткой, разразился откашливающим смехом.

— Одна нога здесь, — другая там! — приказал Сухой и вложил в ладонь Голубева сторублевую бумажку.

Лейтенант захлопнул дверь с другой стороны кабинета, а подполковник разлил оставшуюся в бутылке сорокаградусную влагу в три стакана и похвастался, кивнув в сторону исчезнувшего Голубева:

— У парня большое милицейское будущее. Талант, можно сказать!

Они выпили за молодое поколение работников правопорядка, и через несколько секунд лицо подполковника приняло цвет переспелого помидора.

На протяжении получаса судья и прокурор вспоминали свою молодость: ах, раньше, когда были силы и здоровье, они могли на двоих уговорить и четыре и даже пять поллитровок! Но что — они! Служил в прокуратуре в то время старичок-следователь, так тот рабочий день начинал с опрокидывания двухсотграммового стаканчика. К обеду — ещё одного. И не мешал ему алкоголь. Мало того, следователь считался лучшим по профессии в районе!