Байки служивых людей

И вот как-то раз поступила на нашу базу информация, что в соседнем авиагарнизоне, который носил звучное название «Эльбомба», вышли из строя сразу четыре замечательных самолета «МиГ-23». Для устранения возникших там неисправностей командование решило командировать в «Эльбомбу» троих авиатехников, двух инженеров и меня, горемычного, с ними. Это известие, конечно, ни у кого восторгов не вызвало, но собрались мы, как всегда, быстро, и транспортный самолет забросил нас в ту Богом и Аллахом забытую дыру. Ребята-техники произвели осмотр самолетов и, почесав затылки, сообщили, что куковать в «Эльбомбе» придется по меньшей мере дня четыре. Все пригорюнились — развлечений в том гарнизоне никаких, море еще холодным было, потому что весна только-только начиналась, а мы с собой даже книжек не взяли? Реально замаячила перед нами угроза сойти с ума от скуки и тоски. Поэтому мы срочно провели короткое совещание на предмет того, как бы добыть литра три «антигрустина», то есть самолетного спирта. Техники еще раз детально рассмотрели переданные нам для ремонта самолеты, но спирта в них уже не оказалось — местные товарищи, несмотря на все религиозные запреты, были в этом плане тоже далеко не дураками. Что делать в такой ситуации? Кто угодно отчаялся бы и руки сложил, но только не советские офицеры...

Расквартировали нас в отдельном доме — сравнительно неплохом, просторном, с европейской мебелью и даже со стиральной машиной. Вот она-то сразу и привлекла внимание наших умельцев — военных техников и инженеров. Я-то сначала не понял, чего они ее с таким интересом разглядывать начали, подумал, что-то постирать ребятам понадобилось. Но все прояснилось очень быстро. Мужики пошарили в буфетах, и лица у них посветлели, потому что обнаружили они, что местные товарищи оставили в нашей «вилле» приличные запасы не только масла, сыра, молока и разных овощей, но и самое главное — великолепные итальянские дрожжи, мешок сахара и два ящика консервированной томатной пасты. Инженер-электронщик капитан Советской Армии Витька Михеев как все это увидел, так чуть не прослезился. Живем, говорит, братцы. Есть, говорит, на свете все-таки справедливость!

А потом все очень серьезно на меня посмотрели. Я даже забеспокоился.

— Чего, — говорю, — вы на меня так смотрите?

А они мне и объясняют:

— Андрюха, нам все ж таки те самолеты отремонтировать надо, твоя помощь как переводчика в работе с железом не требуется, поэтому мы тебя оставляем дежурным по кухне и главным по производству огненной воды.

Я растерялся, потому что у переводчиков, как всем известно, руки не из того места растут и как при помощи японской стиральной машины делать самогон я на тот момент еще не знал. Но все оказалось очень просто. Ребята залили в стиральную машину воду, высыпали туда же сахар и туда же вывернули банок пять томатной пасты. Потом закрыли крышку и запустили японский агрегат, который дети Страны восходящего солнца, как выяснилось, не совсем по назначению используют. Умные люди японцы, но до такого, наверное, не додумались. Необходимые ингредиенты для бражки стали в машине перемешиваться — причем с небольшим подогревом. Как заверили меня ребята, вся эта смесь, пробултыхавшись безостановочно часов пять, должна была превратиться во вполне забродившую брагу. Меня передернуло, и я тихо спросил:

— И что, мы это будем пить?

Ребята фыркнули и снисходительно на меня посмотрели:

— Это мы пить не будем, просто за то время, пока оно крутится, мы маленький самогонный аппаратик заделаем и начнем бражку перегонять — получится самогон. И вот его-то пить мы будем. Причем обязательно.

Неприятность заключалась только в одном. Стиральная машина была маленькой и не самой новой. Поэтому завода у нее хватало ровно на 15 минут. Каждые 15 минут ее нужно было запускать снова. Но на что не пойдешь ради торжества идеи! Ребята ушли ремонтировать самолеты, я остался при машине...

Часа через три по дому поплыл сладостный запах браги, а я уже очумел от воя и вибрации дьявольского японского аппарата. Но держался, подбадривая себя бессмертными строчками из боевого устава, которые гласили, что военнослужащие должны стойко переносить тяготы и невзгоды воинской судьбы.