Стол ломился от угощений, благо повар был свой. Водка текла рекой. Свадьба затянулась, как это часто бывает, на второй день. В понедельник я прогулял работу. Не скажу, что это было впервые. Я нагло пользовался тем, что малолетка. Мне не было восемнадцати, следовательно, меня надо было не увольнять, а перевоспитывать. Не в коня корм. Утром меня поймал у моего «любимого» станка старший мастер. Он долго и нудно рассказывал о поруганной мною рабочей чести. К слову, я так по сей день и не понял, что это такое – рабочая честь. Свою душеспасительную речь он закончил приговором:
– Я бы с тобой в разведку не пошёл!
– Я бы тоже не пошёл!
– Ты мне не доверяешь?
– Доверяю, в разведку не хочу.
– О твоём поведении я вынужден донести твоему комсоргу!
– Вам следует подождать, он ещё не родился.
– Ты не комсомолец?
– Нет. Или вы хотите перенести на комсомол моё перевоспитание?
Зря я так с ним говорил! В принципе, он был неплохой дядька. Просто забитый жизнью еврей, стремившийся не выделяться и тихо дотянуть до пенсии. Чтобы про него говорили: хороший человек, хоть и еврей.
А может, это и заставило меня так с ним говорить?