Байки старой «Литературки»

Но не перевелись еще на свете борцы с произволом, и кто-то из них написал в “Литературку”, ссылаясь на знаменитую статью “Берегите мужчин!”, что мужчин надо беречь не на словах, а на деле. Переулок, куда ни шло, превращайте хоть в шоссе, а от товарища Грицевца (или все-таки Грицевеца?) руки прочь. Ему полагаются брюки, а не юбка. Случись такое недоразумение за кольцевой дорогой, мы бы, пожалуй, тиснули это письмишко — и дело с концом: прокукарекали бы, а там хоть не рассветай, по любимой поговорке Федора Аркадьевича Чапчахова. Но Москву трогать не могли. Не для того первый секретарь Московского горкома Гришин устроил первым замом к Чаковскому своего помощника Юрия Петровича Изюмова, чтобы “Литературная газета” куражилась над гришинской Москвой.

Поэтому Таня Бондарева переложила язвительное письмо в фирменный литгазетовский конверт и отослала в Моссовет: мол, обратите внимание, уважаемые товарищи, на отдельно взятый прискорбный случай, отмеченный нашим читателем, и не откажите в любезности сообщить, что собираетесь делать. В Моссовете точно так же переложили скандальное письмо, но уже в свой фирменный конверт, и отправили дальше — в Институт русского языка Академии наук с настоятельной просьбой рассмотреть вопрос, поднятый жителем столицы, и подготовить научно обоснованное заключение.

А Институт русского языка, будто нарочно, располагался, да и сейчас располагается, рядом с улицей, о которой речь, и его сотрудники сами испытывали неловкость от такого соседства. И они не только поддержали неизвестного педанта, но и надумали, как выйти из щекотливого положения, сохранив в неприкосновенности и необычную фамилию, и мужское достоинство ее носителя. Правда, новое название оказалось слишком громоздким и устрашающим. На этом фоне даже Танковый проезд выглядел милым и уютным, а Пушечная — тихой и беспечной.

Когда нам ответили из Моссовета, я не удержался, отправился на Волхонку, свернул в бывший Большой Знаменский, огляделся. И точно, по всему переулку висели новенькие таблички, наполнявшие уши неистовым грохотом: улица Грицевецкая! Грицевецкая! Грицевецкая!

Все-таки изобретательность человеческая неиссякаема.

Но через несколько лет грянула кампания по возвращению прежних имен улицам и переулкам, площадям и бульварам внутри Садового кольца, и Грицевецкая улица снова стала Большим Знаменским переулком. Вернулись и Знаменка, и Малый Знаменский. Вернулась даже наводящая ужас Лубянка.

Вот только соседняя Софийка так и осталась Пушечной. Может быть, чтобы не путали с Варваркой?