Байки звездного волка

Мы шли по парку и о чем-то разговаривали — это был первый, реальный план. На втором плане возникла большая комната, наполненная светло-серыми приборами. Я — то есть не я, а Андрей Владимирович стоял около дозирующей установки, ожидая, когда очередная партия препарата будет развешена и запакована. Словно чувствуя мое нетерпение, огоньки на приборной панели перестали мигать, секретный щиток сдвинулся, и готовые ампулы одна за другой заскользили по желобу.

Второй план смазался, а потом я увидел себя входящим в палату Веры Буровой. Крышка ложа-саркофага отъехала в сторону, в ладони у меня оказалась одна из ампул. Я прилепил ее на руку Вере чуть повыше локтя, проследил, чтобы лекарство всосалось под кожу, и снял пустую скорлупку. Перед глазами побежали ряды формул, и я очутился в операторской, смежной с палатой. Там я проверил показания приборов, готовность облучателя, работу самописца, фиксирующего малейшие колебания в состоянии больной, и подошел к стерилизатору, похожему на большой аквариум. Здесь все было в порядке и в проверке не нуждалось, но я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться изумительным цветом камней ожерелья, лежащего в желтоватом растворе.

«…Мне нравится легенда об ожерелье, но главным в ней, мне кажется, все-таки должен быть человек, а не холодные камушки. С какой бы далекой планеты они ни были привезены», — вернул меня в парковую аллею голос Андрея Владимировича.

Я согласно кивнул, мы подошли к выходу из парка, и, поскольку ничего больше Андрей Владимирович говорить не собирался, я поблагодарил его за содержательную беседу. На языке у меня вертелся вопрос: зачем врачу понадобилось сочинять сказку про ожерелье, место которому он отвел не на шее больной, а в стерилизаторе, — но я промолчал. В конце концов, я сам иногда люблю подбавить тумана для выразительности. — И, уставившись вдаль, Звездный Волк начал мерно поглаживать свою замечательную бороду.

— Да-а-а… — растерянно протянул длинный парень с черными и прямыми волосами до плеч. — Вот, значит, как на самом деле было… Я знал, что других чистильщиков вылечили сепаратином-14, но был уверен, что Буровой помогло именно ожерелье.

Остальные слушатели тоже смотрели на Звездного Волка с неодобрением, они были разочарованы.

— Значит, все привезенные с Зейры ожерелья — никому не нужные побрякушки? — спросила белокурая девушка, отодвигаясь от Звездного Волка.

— Ну почему же ненужные? Красивые ювелирные изделия, женщинам нравятся, мужчинам тоже — смотрят на них и глаз оторвать не могут. А положительные эмоции чем не лекарство? Впрочем, что это мы всё про ожерелья да про ожерелья? Давайте я вам лучше свой синтезатор образов продемонстрирую. Где-то здесь должен быть желтый портфель…

Портфель нашелся сразу, и все же, когда Рэд достал из него небольшую коробочку, похожую на фон связи, ни одного человека рядом с нами не осталось.

— Куда это они разбежались? — поднял на меня удивленные глаза Звездный Волк.

— Кому хочется, чтобы его мысли, пусть даже самые благородные и в виде образов, становились достоянием других? — спросил я, тоже испытывая великое желание куда-нибудь улизнуть.

— Но почему никто не захотел понять принципы работы прибора, если уж не воспользоваться им? Казалось бы, юношеская любознательность…

Я пожал плечами. Никогда не замечал за Рэдом припадков наивности.

— Хм… Значит, Комиссия правильно решила не давать хода моему изобретению.

— А ты сомневался?

— Сомневался. Но не настолько, чтобы утаить один из приборов для корыстных целей, — усмехнулся Рэд, заметив, что я с опаской поглядываю на маленькую коробочку в его руке. — Это обычный фон связи.

— Понятно, — сказал я с сомнением.

— Ну да, мне захотелось проверить выводы Комиссии и заодно разогнать почтенную публику.

— Зачем? — удивился я, зная, что мой друг любит потешить свое тщеславие.

— Затем, что я уже перегрелся и сейчас самое время пойти поплавать. Ведь мы сюда ради этого пришли? Кроме того, мне сегодняшняя публика не понравилась. Ну, идем?

Мы направились к пенной полосе прибоя.

— Они не понравились мне потому, что никто не спросил, по какой причине сепаратин начали давать именно Вере. Кстати, не сепаратин-14 — его тогда еще не было, — а сепаратин-11.

— Наверно, сразу не сообразили спросить.

— Молодежь должна соображать сразу. Это мне или тебе простительно… — недовольно проворчал Рэд.

На мой взгляд, к умудренным жизнью старцам нас причислять еще рано, но вместо того, чтобы спорить по этому поводу — а поспорить Рэд ой не дурак, — я спросил:

— Так почему же действие лекарства проверяли именно на Буровой?

— Ей неожиданно стало лучше. Лучше, чем всем остальным больным. Чтобы сломить болезнь, необходим был небольшой толчок.

— Значит, ожерелье все же подействовало?

Я так и не понял, то ли гул прибоя заглушил мой вопрос и Звездный Волк его не услышал, то ли он посчитал излишним ставить точку над «i» своим ответом. А может, толком и сам не знал, пора ли ее ставить.

Отшельник

— Ты никогда не удивлялся тому, что на Земле теперь почти нет лысых?

Я пожал плечами.