Баймер

Кино тоже не соперник баймам. Уж сегодня не соперник, хотя за плечами кино сотня лет, а баймы – совсем младенец. Но уже сейчас кино почти не может обойтись без компьютерных спецэффектов, что для байм – норма, уже сейчас стараются взять в это плоское, абсолютно не трехмерное кино все, что удается перенести из мира байм.

Увы, удается слишком мало. У кинематографа слишком узкие рамки. Это как в литературе: пользуйся всего лишь тридцатью условными значками! Правда, издатель старается добавить к мастерству писателя еще и мастерство художника, но мы сами понимаем, как это мало! В кино эти плоские рисунки хотя бы двигаются…

Еще раз увы: двигаются они по воле режиссера, а зритель остается пассивным, вмешаться не может. Не то в баймах, когда от тебя зависит, как жить или умереть герою, так и его судьба: то ли стать порядочным человеком, то ли вором, то ли еще хуже – политиком. Эффект сопереживания намного выше!

Отец выложил в вазочку печенье. Я придвинул ему, дразня, сахарницу, ведь отец, сластена, кофе пьет без сахара, страшась уронить марку интеллигента.

– Новое поколение, – объяснил он Валериану, – всегда начинает с отрицания достижения родителей. А потом, взрослея, приходит к тем же ценностям. И снова тот же Шекспир, те же Тициан и Веласкес, те же древние мудрецы, которые уже сказали все, а нам остается только смиренно склонить головы перед их мудростью…

Я засмеялся.

– Знаете, у нас говорят: в тридесятом царстве жил-был Иван-дурак, и была у него триодиннадцатая винда… А что уж говорить о каких-то мудрецах, у которых не было даже этой дурацкой Windows 3.11? Они для нас не авторитеты!

Отец сказал Валериану Васильевичу язвительно:

– У них авторитет тот, у кого морда… виноват, хард шире, а вход длиннее. И весь прикид чтобы на уровне: видеокарта не ниже Джифорс-два, мама потолще, кроватка пошире… Видите, уже и я их жаргон запомнил, хоть и не знаю, что такое мама или кроватка.

– А что? – ответил я мирно. – Все верно. Что, дорого? Да сходить на Горбушку за новейшим софтом дешевле, чем один раз в кино! Даже одному. А если крутую видеокарту возжелал поставить, то воздержись с недельку от баб в кафе, вот и наберешь на любой апгрейд. Не наберешь? Воздержись с месяц, дело того стоит! Валериан Васильевич, вы сказали как-то, что не уважаете человека, который покупает дорогое шампанское, не имея в доме ни энциклопедии, ни томика Камю?

– Не уважаю, – подтвердил Валериан Васильевич. – А как такого можно уважать?

– Я таких тоже не уважаю. У нас с вами разница только в том, что у меня все энциклопедии мира на одном диске дэвэдэ, а полный Камю, Сартр и все прочие философы всех времен и народов – на другом. И вообще, у меня дома полсотни таких дисков. Чтобы иметь дома такую библиотеку, вам понадобилось бы три здания Ленинки. И уж не знаю, сколько лет, сколько грузовиков, сколько миллиардов долларов, сколько… сколько всего. А у меня это под рукой, прямо перед глазами! На полочке над столом. Все диски занимают места столько, сколько один том вашей энциклопедии. Ну, ладно-ладно, чуть больше… Я даже не горжусь, что у меня все энциклопедии мира, весь Сартр и Кьеркегор, все Дали и Пикассо в цифровой записи – это так естественно, что другое дивно: почему не у каждого?.. это базовое, а мы должны… да что там должны, мы обязаны идти дальше, а не перебирать пыльные сокровища старых времен!

Отец хохотнул:

– Идти дальше… пока милиция не остановит! Или для вас и милиция не авторитет?

Я запнулся, поглядел по сторонам. Я сижу на кухне, стандартной кухне конца второго тысячелетия. Страшно представить, какой будет кухня в конце третьего! Но я хоть знаю, что будет… будет иной. А эти два милых жителя этой планеты и, главное, этого века убеждены железобетонно, что изменений не будет. Что только машины станут крупнее, а самолеты вместительнее, а все остальное – неизменно. И чего это я распинаюсь?

Я, дитя третьего тысячелетия, почти естественно зевнул, ответил с достоинством:

– На провокационные вопросы не отвечаю. Как сказал мой предшественник: богу – богово, кесарю – кесарево.

– И ты ничего не добавишь?

– Добавляю, – ответил я как можно невозмутимее. – Но каждый разумеет в меру своей развитости, верно? Глупо было бы римлянам доказывать преимущества Интернета перед радио Попова – Маркони, верно?..

Мне безумно хотелось на другой день после первого собрания нашей инициативной группы ринуться в офис. Мой офис! Офис, где сейчас Нинель и Миша строгают игру, а Аверьян так и вовсе там ночует, он всегда работает безумными рывками.

Руки даже вывернули руль, я проехал два квартала, заставил себя развернуться и погнал в сторону Окружной. Сейчас мне особенно надо шустрить по особняку, мозолить глаза присутствием, что-то делать, иначе тот же Козаровский найдет какую-то неисправность… а то и сам устроит и тут же явится к Конону: мол, ваш протеже вообще перестал работать там, где его кормят.