Баймер

Он сказал с таким жаром и убежденностью в голосе, что я с жалостью посмотрел на отца. Валериан Васильевич ястреб, еще ястребее моего отца. Правда, сам я пишу все-таки «извините», но вот такие обыденные словечки, как «черезчур», «жолуди», «шопот» и еще с десяток – Word у меня подчеркивает красным. Я даже не понимал, где ошибка, пока щелчком правой клавиши мыши не спросил, не охренел ли комп? Нет, сказал он, не охренел, это ты охренел. Напиши вот так, как подсказываю, будет верно. Я написал, и – в самое яблочко! Кто бы подумал, что в русском языке такие выкрутасы…

– Да, – согласился я вынужденно, – неряшливость не бывает простительной. Всегда текст перед отправкой надо проверить на орфографию и грамматику…

– Вот-вот! – сказал Валериан Васильевич и посмотрел на отца победно.

– Word, – закончил я, – всегда подскажет правильные варианты.

– Что-о?

– А можно, – предложил я, оживляясь, – сразу ввести автокорректировку. Я вообще-то ввел это авто, так как пишу по привычке «шопот», а комп сам заменяет на это дурацкое, но якобы верное «шепот»…

Они разом поперхнулись, смотрели с тихим ужасом, будто я на глазах из человека превращался в омерзительного инопланетного монстра. Наконец Валериан Васильевич спросил, еще не веря, еще давая мне шанс оправдаться:

– Вы полагаете, что эта железка… в состоянии научить грамматике?

– Еще как, – ответил я бодро. – Спросите отца. Он знает, я рос убежденным технарем. Игрушечную машинку мог собрать и разобрать в три годика, в семь лет чинил электропроводку в доме, утюги, даже телефон, а вот по грамматике всегда двойки… Зато теперь отправляю письма без единой ошибки!

Снова немая сцена.

– Но это же все равно неграмотность! Как можно: компьютер проверяет и исправляет ваши ошибки!

– Он только находит, – сообщил я. – Увы, исправляю сам. Когда этот гад раз десять подчеркнул слово «черезчур» и потребовал написать правильно… достал, скотина!.. то теперь я уже сам пишу «чересчур». Без всякого школьного учителя. Вина вашего друга не в том, что пишет неправильно, а в том, что такие письма отправляет. Ну а если влом писать правильно самому, то кто мешает пополнить словарь автозамен? Пишешь «Заец жрал жолуди», а комп печатает «Заяц кушал желуди»… Класс!

Отец сказал с мягкой укоризной:

– Зайцы желуди не едят. Вот оно, молодое поколение! Даже не знаешь, что едят зайчики…

Он запнулся, я подумал, что отец тоже подзабыл, что жрут дед Макар и его зайцы. Он, как и я, тоже никогда не видел этих мифических зайцев. Они для нас вроде динозавров, каждый день по телевизору, но чтоб в жизни?..

– А пусть не едят, – отмахнулся я. – Это сто лет назад надо было знать, что едят зайцы. Чтобы не то их поймать, не то от них убежать… А нашим детям нужно знать, какое напряжение едят ноутбуки, чтобы не спалить системный блок…

Я говорил тише, наступил ответственный момент, коричневая корка застывает на глазах, словно земная кора под холодным дыханием космоса, но огненная магма ее приподнимает, разламывает, вырывается наверх стомиллионными везувиями и кракатау… я поспешно снял с раскаленной плиты, что еще минут пять будет такой же раскаленной, можно успеть яйца сварить. Диспропорция – супербыстрые компы и древнеегипетская электроплита!

Отец спросил почти с ужасом:

– Ты… ты начисто отвергаешь преемственность поколений! Преемственность ценностей!

– Ха, – ответил я, – тоже мне ценности. Одни дуэли чего стоят, когда у кого мускулов побольше да кто над книжками голову не ломал, а часами упражнялся в тренировочном зале – тот и прав!.. Вот и насаживали на шпаги всяких Галуа ваши тупоголовые три мушкетера.

Валериан Васильевич сидел в кресле, скептически улыбался. Отец спросил пугливо:

– Сын мой, ты меня пугаешь! Как будто мутант какой. А как ты сам видишь это свое… новое поколение?

Я в затруднении пожал плечами.

– Я просто еще не задумывался.

– А если задуматься?

– Тогда сформулирую, – ответил я твердо. – Не думаю, что это очень сложно! Ведь речь идет о простых, базовых вещах. А пока могу сказать твердо, что ни одна из ценностей старого мира не переходит в новый мир автоматически!.. Всего лишь потому, что ее исповедует президент страны, ФСБ, деятель вашей культуры, ваша поп-звезда или ваш Великий Шаман церкви. Для нас они не авторитеты, ибо у них, образно говоря, нет Интернета…

Отец спросил ядовито:

– А если у кого-то из них есть?

– Но авторитета нет, – отрезал я. – Пока авторитета нет ни у кого, отец. Даже у наших идолов… Хотя, если честно, они тоже еще не идолы. Не успели… Интернет смахнул старые ценности, а новые создать не успел…

– Интернет?

Мне хотелось унести джезву к себе в комнату, там и разделим на троих, но старые ценности или просто старые правила приличия заставили меня налить в чашку Валериану Васильевичу, потом отцу.

– Мы и есть Интернет, – ответил я просто. Что-то во мне шелохнулось, я ощутил, как мое тело наливается мощью, а голос начинает звучать богаче, с обертонами. – Мы… мы создаем эти новые законы, новую мораль… Я, если хочешь, твой сын, создаю! Я. Ежечасно и ежеминутно. Еще даже сам не зная, что создаю, но… создаю.