Байрон

…Прекрасный день. Читал — ездил верхом — стрелял из пистолета и возвратился. Обедал — читал. В восемь вышел — сделал обычный визит. Слышал разговоры только о «войне» — попрежнему, общий крик — «они приближаются». У карбонариев, кажет ся, нет никакого плана; не решено ничего — как, когда и каким образом выступить. Значит, они никогда не приведут в исполнение своего проекта, который откладывали так часто и ни разу не пытались привести в исполнение…

24 января 1821 года.

Возвратился домой — встретил на Корсо несколько масок — «да здравствует веселье!» Немцы у По, варвары у ворот, их хозяева совещаются в Лейбахе. И что же они танцуют и поют, «может быть завтра они умрут. Кто может сказать, что арлекины неправы?»

….Если они соберутся — «что подлежит сомнению» — они не наберут и тысячи человек. Причина та, что простой народ не заинтересован, — только высший и средний класс. Я хотел бы, чтобы крестьяне примкнули; это прекрасная дикая порода двуногих леопардов. Но болонцы не хотят, а романьольцы без них не могут. А если они попытаются — что тогда? Они попытаются, большего человек не может сделать — но если бы только он захотел попытаться изо всех сил, можно было бы сделать многое.

26 января 1821 года.

…Вышел — зашел к Т. Как всегда — музыка. Джентльмены, делающие революцию и уехавшие тем временем на охоту, не вернулись до сих пор. Они не вернутся до воскресенья — иначе говоря, в течение целых пяти дней они занимались глупостями, в то время как дело идет об интересах целой страны, и сами они участвовали в этом деле.

ЗАМЕТКИ

Что такое поэзия? — Ощущение предшествовавшего мира и мира будущего.

Почему на самой вершине желания и счастия человеческого — светских — удовольствий, общественных, любовных радостей, наслаждений самолюбия или скупости — примешивается всегда какое-то чувство сомнения и печаля — страх перед грядущим — сомнения в том, что есть воспоминание о прошедшем, ведущее к предвидению будущего (Прошедшее — лучший из прорицателей будущего.) Почему это так, я не знаю — разве потому, что на вершине мы легче всего поддаемся головокружению и боимся упасть только когда стоим над пропастью — чем выше, тем страшнее и величественнее; поэтому я не знаю, не является ли страх приятным ощущением; по крайней мере надежда приятна; а разве надежда бывает без страха? и какое чувство так сладостно, как надежда?, и если бы не было надежды, где бы находилось будущее? — в аду. Бесполезно говорить о том, где находится настоящее: это знает большинство из нас; что касается прошедшего, что главенствует в нашей памяти? — обманутая надежда. Итак, во всех делах человеческих — надежда — надежда — надежда…

Граф Пьетро Гамба (по поручению карбонариев 30 января 1821 года) передал мне новые пароли на следующие шесть месяцев ххх и ххх. Новый священный пароль ххх, ответ ххх, обратный ответ ххх. Прежнее слово (теперь измененное) было ххх; есть еще ххх и ххх. Дело, кажется, приближается к кризису.

5 февраля 1821 года.

Наконец, «печь накалилась». Немцы получили приказ наступать. Италия в десятитысячный раз превратилась в поле битвы. Известие получено прошлой ночью…

9 февраля 1821 года.

…перед тем, как я выехал, меня посетил граф Пьетро Гамба, чтобы сообщить мне о результате совещания между карбонаристами, в Ф. и Б. Вернулся вчера поздно ночью. Все было условлено на основании предположения, что варвары переправятся через По 15-го. Вместо этого, будучи заранее осведомлены, они ускорили свои действия и перешли уже два дня тому назад; таким образом, в данный момент в Романье можно только быть начеку и ждать выступления неаполитанцев. Все было готово, неаполитанцы сообщили свои собственные инструкции и намерения; они были рассчитаны на 10-е и 11-е, когда должно было быть поднято всеобщее восстание, исходя из предположения, что варвары не могут выступить ранее 15-го.

Однако у них всегда пятьдесят или шестьдесят тысяч войска, численность, с которой так же трудно покорить мир, как овладеть Италией в ее теперешнем состоянии. Артиллерия идет одна последней: существует идея попытаться послать на нее нападение и часть отрезать. Но все это будет зависеть от первых шагов неаполитанцев. Здесь общее настроение великолепное, если только сумеют его поддержать. Все это выяснится в дальнейшем.

Возможно, что Италия будет освобождена от варваров, если только неаполитанцы окажут сопротивление, будут действовать единодушно. Здесь такое единодушие, повидимому, существует…