Читаем Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи полностью

Не меньшую помощь оказали мне и многие другие люди из круга «Бакарди» — в том числе Тито Аргамасилья, Факундо Бакарди, Карлос и Хорхе Боши, Хосе Боливар, Хосе Боливар-младший, Хосе Р. Боу, Алисия Кастроверде, Амелия Комас О’Брайен, Клара Мария дель Валле, Георгина Гарсия Лай, Ричард Гарднер, Хуан Грау, Барбара Джонсон, Рауль Мармоль, Патрисия Нил, Хуан Прадо, Рино и Илеана Пуиг, Рубен Родригес и Элси Уильямс Макмаллин. Из обширной общины американцев кубинского происхождения и специалистов по Кубе я благодарю Рамона Аречабалу, Эрнесто Бетанкура, Фрэнка Калсона, Тони Калатаюда, Рамона Коласа, Оскара Эчеверрию, Памелу Фалк, Антонио Гайосо, Луиса А. Переса-младшего, Марифели Перес-Стабле, Берту Мексидор, Хосе Антонио Рока, Мерседес Сандоваль, Мэри Спек, Хайме Сухлики и Джулию Свейг.

В Сантьяго-де-Куба я провел долгие часы с Пепином Эрнандесом, бывшим директором Музея рома, и Хосе Ольмедо, директором Музея Эмилио Бакарди, а затем и Музея рома. Мне помогала и жена Хосе Дайми Руис, тоже историк Сантьяго, и Сара Инес Фернандес из Библиотеки Эльвиры Капе, и Рафаэль Дуарте из «Каса дель Карибе». В Гаване мне помогали Кармен Гуерреро и Регла Хименес из «Гавана-Клуб Интернешнл», Мария де лос Анхелес Мериньо из Гаванского Университета, Патрия Кок из «Archivo Nacional», а также мой друг и коллега Мойсес Сааб и его жена Майте. Покойный великий фотограф кубинской революции Альберто Корда подвел меня к своим выдающимся портретам Фиделя на заводе «Бакарди» в Сантьяго. Давний коллега Корды Хосе Фигуэроа тоже помогал мне, как и дочь Корды Диана Диас. Кубинским правительственным чиновникам, с которыми я работал в последние несколько лет, многое в этой книге не понравится, но я должен сказать, что Роберто де Армас, Хосефина Видаль, Луис Мариано Фернандес и Лазаро Эррера общались со мной с неизменной учтивостью и профессионализмом.

Марисабель Виллагомес и Эстер Жантиль оказывали мне великолепное и бесценное содействие в исследованиях с начала до конца этого проекта. Эсперанса да Варона допустила меня к архивным сокровищам Собрания кубинского наследия в Библиотеке имени Рихтера при Университете Майами, а Анни Сансоун и Зои Бланко-Роса помогали мне их исследовать. Для перевода некоторых не вполне понятных (мне) испанских фраз и архаических надписей я воспользовался великолепным языком и литературными знаниями Моники Клин. Кроме того, я хочу выразить признательность за помощь, советы и солидарность Мелиссе Эпплъярд, Филу Беннету, Джону Бертлейну, Рэю Буржуа, Роберту Чепмену, Роджеру Коэну, Дэвиду Корну, Джорджи Энн Гейер, Дэну Джелтену, Эду Гамильтону, Роду Хеллеру, Сильвио Хейфелдеру и Жанетт Эрасо Хейфелдер, Ричарду Херсту, Питеру Корнблю, Джону Лилли, Джею Маллину, Тому Миллеру, Роберту Мьюсу, Марку Орру, Джорджу Вольски, Элейн Уокер, Эбби Йохельсону и Гертрауд Зангль. Многие мои давние коллеги из Национального Общественного Радио поддерживали мои писательские старания, хотя они и приводили к тому, что я подолгу пренебрегал репортерскими обязанностями. Я должен особо поблагодарить Теда Кларка, Пэм Дакетт, Шерил Хэмптон, Лорен Дженкинс, Джима Лешера, Ки Малески, Билла Маримова, Питера Оверби, Барбару Рейм, Диди Шанче, Дэвида Суини и Эллен Вейсс.

Мне как писателю несказанно повезло — у меня была лучшая команда профессионалов издательского дела, какую только можно вообразить. Гейл Росс из «Литературного агентства Гейл Росс» подбадривала меня, подгоняла, защищала годы и годы, в чем ей содействовал ее талантливый сотрудник Говард Юн и редактор Кара Баскин. У меня нет слов, чтобы описать мудрость, чутье и педагогический талант, а также — не устаю повторять! — терпение восхитительной Венди Вольф из издательства «Викинг», лучшего редактора на свете. Впервые Венди попросила меня написать эту книгу лет десять назад, никогда не отказывалась от этой мысли и помогла мне превратить черновик в тысячу страниц в нечто куда более читабельное. В этом неблагодарном труде нам с ней умело помогали Эллен Гаррисон и остальные великолепные сотрудники издательства «Викинг». Наконец, я хочу сказать спасибо добрым друзьям, которые предлагали мне бесконечную моральную поддержку и придавали сил своим обществом — это Дик, Джуди, Ким, Джоэл, Нэнси, Саниза, Джордж, Шейла, Пит и Бет.

Моя жена Марта Раддац — прекрасный журналист, необычайно заботливая мать и любящая подруга и помощница. Пока я писал эту книгу, она обогнула земной шар раз десять, делала репортажи и сама написала бестселлер и исполняла обязанности на одной из труднейших должностей в мире новостных программ, однако ни разу не усомнилась в том, чем я занимался все эти годы в кабинете на втором этаже. Джейк следил, чтобы я не отвлекался от главного, и находил самый подходящий момент, чтобы нарисовать смешные картинки на полях моего увесистого манускрипта. Грета вдохновляет меня своей искрометной энергией и добротой. Они с Джейком и Мартой — фундамент моей жизни, и я посвятил эту книгу им.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное