Bakemonogatari (Vol. 1)

Я крепко сжал кулак свободной от её зубов руки. А затем вдарил Хачикудзи в солнечное сплетение. Солнечное сплетение — одна из ключевых точек человеческого тела, с которой стоит считаться. Хачикудзи не отпустила тисок своих зубов, однако на миг сила её хватки ослабла, и это решило всё. Я воспользовался этой возможностью и изо всех сил дёрнул рукой. Хачикудзи отдала все силы укусу и полностью открылась, и, как я и думал, она с лёгкостью растянулась на скамейке.

Я разжал кулак и обхватил беззащитное тельце Хачикудзи — моя ладонь наткнулась на поразительные округлости пятиклассницы, но я же не лоликонщик и даже не заметил сего факта, потому не колеблясь рванул безвольное тело девочки. Её зубы не покинули моей плоти, а тело тут же закрутилось, оставив неподвижной лишь голову. Но это не проблема. Раз она держится за мою руку зубами, то есть риск, что при ударе в голову, она отлетит. Кроме того, закрученное тело Хачикудзи предстало передо мной, подобно стопке плиток для каратиста, и на сейчас оно стало моей целью.

— Кх!..

Всё кончено.

Она наконец расцепила зубы.

Её тут же вырвало.

А затем она рухнула без сознания.

— Пф, ну это уже совсем не смешно.

Я легонько потряс укушенной рукой.

— Во второй раз эта победа кажется такой лёгкой...

У нас тут старшеклассник, который дважды побил младшеклассницу до потери сознания, причём бил по жизненно важным точкам, вдобавок ещё и корчит из себя отъявленного нигилиста.

Я.

…

Ну, захваты, удары и броски это ещё куда ни шло, но вот бить кулаком девочку — уже нет.

Арараги Коёми уже достаточно заслужил себе звание отвратительнейшего человека, и Сендзёгахаре Хитаги даже не нужно для этого падать ниц обнажённой.

— Эх... Но ты меня так резко кусанула.

Я поглядел на рану от укуса.

Жесть... Серьёзно, даже кость видно... Не думал, что человек способен на такое...

Ну, рана-то у меня.

Несмотря на боль, такая рана мгновенно сама собой излечится.

С чавканьем рана быстро затягивается, словно при быстрой перемотке или отмотке назад... Это напомнило насколько сейчас моя жизнь отличается от нормальной. Эти вернуло меня в мрачное, тягостное настроение.

Ты действительно никчёмен.

Отвратительнейший человек? Смешно.

Ты в самом деле думаешь вернуться к человеческой жизни?

— Ну и жуткий у тебя вид, Арараги-кун.

В этот момент.

Меня вдруг кто-то позвал.

На мгновение я подумал, что это Сендзёгахара, но тут же отбросил этот вариант. Она никогда не говорит таким весёлым голоском.

Там оказалась староста.

Ханэкава Цубаса.

Даже в воскресенье она не изменила школьной форме, ну, думаю, это впилось в само её естество, «торэ отличницы»: те же очки и та же причёска, единственное отличие — сумка у неё в руке.

— Х-Ханэкава.

— Так удивился. Ну да это нормально, — захихикала Ханэкава.

Беззаботная улыбка.

Хачикудзи недавно расплылась в точно такой же...

— Ну так что? Чем ты здесь занимаешься?

— Н-ну... А ты?

Мне не скрыть волнения.

И сколько она успела увидеть?

Если сама серьёзность и нравственность, непорочная Ханэкава Цубаса узрит мои издевательства над младшеклашкой, жди беды, и Сендзёгахара по сравнению с этим и рядом не стояла...

Я не хочу вылететь из школы на третьем классе...

— А, я-то, я живу неподалёку. Если уж так говорить, то что тебя сюда привело, Арараги-кун?

— Ну-у.

А, точно.

Сендзёгахара и Ханэкава же учились в одной средней школе.

А раз она муниципальная, то они должны жить в одном школьном округе, так что ничего удивительного, что старое местообитание Сендзёгахары пересеклось с местом жительства Ханэкавы. Но ходили они в разные начальные школы, значит, не так уж и близко...

— Да ничего такого не делаю, просто, так сказать, время убиваю...

Ох.

Я сказал «убиваю время».

— Ах-ха. Время убиваешь, значит, ладненько. Хорошо, когда нечего делать. Так свободно. Я вот тоже время убиваю.

— …

Всё-таки они с Сендзёгахарой совершенно разные.

Одинаково умны, но какая разница между лучшей в классе и просто лучшей.

— Ох, понимаю тебя, Арараги-кун. Дома мне не посидеть, а библиотека закрыта, так что воскресенье я посвящаю прогулкам. Полезно для здоровья, знаешь ли.

— Больно ты о нём печёшься...

Ханэкава Цубаса.

Девушка с поражающими воображение перьями.

В школе она сама серьёзность и нравственность, непорочность и чистота, староста старост, да и просто безупречная девушка, но вот дома у неё разлад.

Разлад, а за ним и искажение.

И как следствие в неё вселилась кошка.

Проникла в трещину в её сердце.

Хороший пример того, что никто не может быть идеальным. Но проблема разрешилась, и кошка сгинула, она лишилась всех воспоминаний, а раздор и искажение никуда не делись.

Продолжаются до сих пор.

Такие дела.

— То, что библиотека закрыта по воскресеньям, говорит о низком уровне культуры моего района, аха, это угнетает.

— Я даже не знаю, где у нас библиотека.

— Как нехорошо. Не сдавайся. До экзаменов ещё есть время, ты сможешь, если постараешься, Арараги-кун.

— Ханэкава, беспричинное ободрение куда больней обоснованного оскорбления.

— Арараги-кун, ты же неплох в математике? Странновато, что человек понимает математику, но не понимает остального.