Бах

Сам Иоганн Себастьян — увы! — вряд ли очень высоко ценил этот вид своей деятельности и не относил к существенным событиям жизни исполнение произведений перед пьющими кофе или пиво лейпцигскими горожанами и гостями ярмарки. Но участие в Циммермановских концертах и в «городской музыке» служило одним из дополнительных источников содержания многодетной семьи кантора. Немаловажный доход, особенно если устраивались празднества по какому-либо экстраординарному случаю, в честь знатных лиц или памятных дат. Заранее объявлялся призыв к внесению добровольных взносов на проведение музыкального торжества. Делали взносы студенты — дети дворян, чиновников, зажиточных бюргеров и купцов. Деньги распределялись по статьям расходов, — в частности, на аренду инструментов, на факельную иллюминацию, на гонорар исполнителям и капельмейстеру. Архив Лейпцигского университета хранит немало расписок в получении такого гонорара.

Делал заказы композиторам и сам содержатель кофейного заведения. Полюбуемся веселым Иоганном Себастьяном — автором и исполнителем «Кофейной кантаты» (211), сочиненной в 1732 году. То было время непомерного увлечения модным напитком. Власти некоторых немецких земель даже запрещали кофе. Но «кофепитие» все больше распространялось, в женском обществе особенно.

В дни переезда Баха в Лейпциг только возникала мода на кофе.

Юмористы высмеивали дам всех возрастов, проводивших часы за кофе. Но Бах был, очевидно, сторонником бодрящего напитка. И чашка кофе, возможно, часто снимала с него усталость. А не только кружка пива.

Когда Иоганн Себастьян получил заказ на сатирическую кантату, к нему пришел готовый к услугам Пикандер. Быстро был написан текст, выбрали имя героини кантаты, «кофейной девицы» Лизхен — так звали шестилетнюю шуструю дочку Бахов.

Редкий случай в творческой жизни Баха: сочинение кантаты, открыто рассчитанной на развлечение публики!

Вкратце содержание кантаты таково. Любительница кофейного напитка — дочь почтенного бюргера Шлендриана (по-немецки это имя означает «рутина»). Отец решает отучить дочь от пагубного зелья. Лизхен умоляет его не быть столь строгим, уверяя, что, не выпивая трижды в день по чашечке кофе, она может стать «тощей, как пересушенное жаркое». Тут Бах со своим либреттистом вставляет арию Лизхен, восхваляющую чудесный напиток. Угрозы отца не приводят ни к чему. Лизхен впадает в меланхолию и оживляется, только когда ей обещают мужа. Даже решается отречься от черного напитка, но только на сегодня. Страсть к кофе победила, и в весело-торжественной арии Лизхен обещает: «Ни один жених не перешагнет порога моего дома, если не даст слова, что мне будет разрешено варить кофе вволю». Кантату заключает комический хор:

Кошки не оставляют ловлю мышей.
Девицы остаются кофейными сестрами,
И мамы обожают кофейные пары,

Бабушки упиваются тем же,
Кто же теперь решится порочить дочерей!

Таким образом, сам почтенный кантор Томаскирхе своей музыкой благословил увлечение лейпцигских любителей кофейного напитка. «Бах написал музыку, автором которой скорее можно было счесть Оффенбаха, чем старого кантора церкви св. Фомы», — резюмировал разбор «Кофейной кантаты» Альберт Швейцер в годы шествия по театрам Европы оперетт Оффенбаха.

Правда, молодой исследователь зря назвал здесь Баха старым: Иоганну Себастьяну исполнилось всего сорок семь лет, и в год исполнения «Кофейной кантаты» родился еще один — и не последний! — сын кантора — Иоганн Христоф Фридрих.

Учитель церковной школы был повседневно связан с детьми, подростками, юношами и как наставник музыкантов, обучавшихся у него. Ученики вырастали. Было бы обременительно приводить в книге имена воспитанников Баха, ставших еще при жизни учителя или позже выдающимися музыкантами. Среди них не было великих, хотя сыновья Баха и заслонили надолго славу отца.

Назовем хотя бы одну фамилию — Кребс. Старшего, Тобиаса Кребса, как мы помним, Себастьян обучал еще в Веймаре, потом наставлял его сыновей, из которых Иоганн Людвиг Кребс был им очень любим. Это о нем сложилась шутка, приписываемая самому кантору. Намекая на Людвига Кребса, Бах якобы говорил: «Это единственный рак в моем ручье» («кребс» по-немецки «рак», «бах» — «ручей»).

Иоганн Себастьян досконально знал все инструменты, от флейты до органа, экзаменовал музыкантов в игре на них. Починку и настройку инструментов в своем доме Бах никому не доверял. Он выступал и изобретателем инструментов, которые по его поручению строили мастера. Если к тому же должным образом оценить участие Баха в создании органов, то пристрастие его к технике можно сравнить со всеведением и всеумением великих художников Возрождения. Этой стороне таланта и исполнительству сам Бах придавал иногда даже большее значение, чем собственно сочинению музыки. Века исправили суждение о Бахе и самого Иоганна Себастьяна Баха.