Бахмутский шлях

— Эту штуку тоже заменять будем, новые вентиля поставим, — пояснил он. — Понял, как?

— Можно я сам?

— Бери, работай.

Обрадованный Мишка взял ключ, подошел к другой батарее. Руки у него дрожали, уши загорелись огнем, на лбу выступил пот. Чтобы скрыть волнение, он быстро зацепил ключом гайку, нажал, но ключ сорвался, и Мишка чуть не упал.

— Ты не торопись, — сказал старик. — Так можешь руки поранить. Зацепляй хорошо, руками берись подальше от головки, так легче.

Закусив губу и сгорая от стыда, Мишка приступил второй раз к гайке. Нажав почти на самый конец ключа и почувствовав, как гайка тронулась с места, Мишка чуть не подпрыгнул от радости. «Действительно — легко, когда на конец нажимаешь, — подумал он, перехватывая ключом гайку. — Рычаги! — вспомнил он. — По физике учили…»

— Ну вот, хорошо! — одобрил Фомич. — Не торопись только. Снимай все, а я пойду готовить новые. — Он взял молоток, ушел.

Оставшись один, Мишка почувствовал себя свободнее. Теперь, если ключ и срывался, никто не видел.

После обеда, сняв последнюю батарею, Мишка вышел во двор.

— Все. Что мне еще делать?

— Дело найдется! — сказал старик весело. — Пробки можно ставить. — Он подошел к одной батарее, ввинтил в нее пробку, объяснил. — Чтобы вода не просачивалась, до конца не закручивай, а сначала возьми краску, помажь кругом оставшуюся резьбу и раза два-три обмотай концами, — указал он на паклю, — а потом уже зажимай.

Мишка увлекся работой, хотелось сделать как можно больше и хорошо. Намазывая очередную пробку краской, он капнул на брюки, испугавшись, стал быстро стирать ее рукой. Но не стер, а лишь размазал. «Будет мать ругать, новую спецовку и уже уделал…» Он стал осматривать себя и обнаружил, что в нескольких местах она испачкана ржавчиной. Мишка совсем растерялся, но, взглянув на старика, успокоился: у того спецовка совсем засалена. «Чудак человек — испугался! Я ж на работе! Плохо только, что в краску испачкал, будто маляр. Надо замазать». Он собрал пальцем с резьбы черную смазку, потер пятно. «Во, теперь совсем другое дело!»

Неожиданно загудел гудок.

— Что, уже конец? — удивился Мишка.

— Да, шабаш, — сказал старик, собирая инструмент.

— Как быстро!

— Завсегда кажется быстро, когда работа по душе. Нравится?

— Да, — сказал Мишка, и глаза его заблестели. — Нравится!

— Молодец!

В носу у Мишки что-то защекотало, он потер его тыльной стороной руки. Заметил, что испачкал лицо, но не стал вытирать, подумал: «Пусть, я же на работе был… С работы все грязные приходят», — и мазнул себя по щекам еще раз, нарочно.

Он взял паклю, вытер руки и не выбросил ее, а, зажав в кулаке, так и понес домой. Такая пакля всегда вызывала у Мишки непонятное чувство — он часто видел, как ею пользуются и шоферы, и трактористы, и машинисты, и слесари. И вот, наконец, он вытирает руки такой же паклей.

Первый рабочий день закончился. У Мишки на душе было так весело и торжественно, как ни в один праздник. Он, гордый, выходил из депо вместе с большой группой рабочих. Наконец-то осуществилась его давнишняя мечта — он стал рабочим. «Как хорошо, если бы сейчас встретился кто-либо из знакомых… Вот бы Валю встретить!» — подумал Мишка и повернул на ту улицу, где она живет.

Но Валю Мишка не встретил и пошел домой.

Проходя мимо школы, остановился: там жили чужие люди — в школе разместился лагерь городских пионеров.

Мишка стоял и смотрел издали на свою школу, куда он почти каждый день в течение семи лет приходил как к себе домой. Теперь это кончилось…

Прощай, школа!..

1958 г.