Бахмутский шлях

— Тебе все портить, — отмахнулся Мишка, — лишь бы коньки не покупать… А вот был бы дома инструмент — сверла, тиски, напильник, — я б их сейчас доделал!

Мишка положил пластинки на стол, стал думать, как бы он их делал. По углам дырочки для шурупов просверлить, конечно, не сложное, дело. Он нарисовал их карандашом, затушевал — больше без инструмента ничего не мог сделать. Потом он нарисовал посередине овальное отверстие и задумался: как же пробивается овальное? Сверлом? Не может быть. Пробоем? Тоже не может быть. Мишка перебрал в голове все способы, какие только могла сочинить его фантазия, но ничего не придумал. В доске проделать такое отверстие проще простого — нагрел до красна прут, прожег дырку, а потом, как пилой, — туда-сюда раскаленным прутом — и овал готов. Но пластинка — это не дерево. Дырку посередине в ней сделать можно — сверлом, а вот как ее расширить, чтобы она стала овальной? Раскаленным прутом тут ничего не сделаешь. Наверное, есть какое-то приспособление…

И тут Мишка вспомнил о круглом напильнике, который он видел в мастерской и еще подумал тогда: интересно, что им делают?.. Конечно же, круглым напильником можно сделать овальное отверстие! Зажать пластинку в тиски и сначала вниз, а потом перевернуть и в другую сторону расточить. Мишка даже подпрыгнул от радости, побежал к матери.

— Мама, угадай, как делают продолговатое отверстие? Вот смотри, вот здесь.

— Не знаю.

— Ну, все равно, угадай.

— Машина, наверное, такая есть, — сказала мать.

— Нет, — уверенно сказал Мишка. — Сначала сверлом, а потом круглым напильником!

— Ну, так вам рассказывали?

— Это я сам придумал! Вот подумаю еще и, посмотришь, сделаю крючок-автомат на дверь.

Мать улыбнулась:

— Эх ты, изобретатель, — сказала она ласково. — Только на ставню некому крючок сделать, ветер гоняет ее, разобьет…

— Ну, это чепуха! — сказал Мишка. — Был бы инструмент. Я в нашей мастерской сделаю крючок.

Следующего занятия Мишка еле дождался, ему не терпелось узнать у Сергея Михайловича, правильно ли он придумал, как сделать овальное отверстие.

Сергей Михайлович внимательно выслушал его, сказал:

— Верно, можно и так. Тебе кто объяснил? Отец?

— Нет, я сам, — зарделся Мишка и добавил: — У меня отца нет.

— А-а, — протянул учитель и умолк, глядя на Мишку погрустневшими глазами.

— Мне мама говорила, чтобы я сделал крючок на ставню. Можно?

— Крючок? Конечно, можно. — Сергей Михайлович достал кусок проволоки, дал Мишке: — Делай. Пока сверла все равно заняты. Пластинки потом просверлишь. Сумеешь сам?

— Сумею! — сказал Мишка. — Загну и все.

— Делай как следует.

— Уточкой?

Сергей Михайлович улыбнулся:

— Да, уточкой. Сумеешь?

— Попробую…

Мишка долго возился с крючком. Это оказалось не такое простое дело, как он думал. До конца занятий он успел лишь загнуть колечко на одном конце, да и то оно получилось какое-то неуклюжее, не красивое. Мишка немного огорчился, но потом успокоил себя: «Ладно, лишь бы держалось…» Он подошел к преподавателю:

— Можно после уроков прийти или вечером когда-нибудь — доделать? А то не успеешь повернуться — уже конец.

Сергей Михайлович задумался — это не первая просьба заниматься дополнительно. Надо как-то ребятишкам пойти навстречу. Но как? Ведь он работает мастером в депо, а здесь согласился только несколько часов в неделю заниматься.

— Беда мне с вами, — сказал учитель, рассматривая Мишкин крючок. — Занят я, работа у меня в депо. Вот разве завтра вечерком? У меня вечер свободный. А? — И объявил всем: — Кто хочет дополнительно учиться, приходите завтра часиков в семь.

Желающих нашлось много.

Но на другой день у Мишки произошли совсем другие события, которые заставили забыть его о мастерской. Записывали в музыкальный кружок. Из класса записалось человека четыре, в том числе и Валя Галкина. Она играла на гитаре. Мишка не умел играть ни на одном инструменте, но все равно решил записаться. «Научусь играть на мандолине», — подумал он и почему-то покраснел, словно другой Мишка не поверил ему. Тогда он поднял руку, спросил:

— А на мандолине там научат играть?

— Конечно, было б желание.

— Запишите и меня, — сказал он решительно. Симка посмотрел на него и ехидно улыбнулся. Мишка сделал вид, что не заметил.

Занятие кружка состоялось вечером. Для начала решили сыграть то, что все знают — «Во саду ли, в огороде». Мишка не умел играть совсем, и тогда руководитель кружка дал ему балалайку:

— Будешь аккомпанировать, — увидев сконфуженное лицо Мишки, добавил: — Пока.

— Я не умею… — пробормотал Мишка, и ему стало стыдно, что записался в кружок. Он мельком взглянул на Валю — та не обращала на него внимания, настраивала гитару.

Руководитель кружка быстро показал ему, на какие ладки и какими пальцами нажимать, вернул балалайку:

— Главное — прислушивайся.

Начали играть. Мишка чувствовал себя неуверенно, по струнам бил еле-еле, и его аккомпанирование совсем не было слышно. Он понял, что, играя тише всех, в оркестре можно сойти за игрока: главное — не мешать другим.